— Можешь доверять этому парню, — сказал ЭллеТагиров. — Я ему доверяю.
Было непонятно, то ли это реверанс в сторону хозяина, то лии в самом деле руководство к действию. Элла хотела спросить, чем занимаетсяСамик, но он ее опередил.
— Она будет первая или ты?
— Я, — быстро ответил Тагиров. — Но ейсмотреть не обязательно.
— Ладно, — согласился тот и неожиданно хихикнул: —Поверить не могу, что тебе прочистили мозги!
— Очень смешно, — проворчал Тагиров, повернулся кЭлле и совершенно неожиданно вывалил на нее правду: — Этот человек умееткопаться в голове, не касаясь ее руками… Ты ничего не почувствуешь. Простоненадолго отключишься.
— Гипнотизер? — Элла почувствовала, что ее загналив ловушку. — Ты хочешь, чтобы нас загипнотизировали?
— Знаешь, как тестируют компьютеры? — вместоответа спросил Тагиров. — Специальный человек проверяет, как работают всесистемы, нет ли вирусов и все такое… Так вот, Самик умеет точно так жетестировать людей. Он посмотрит и скажет, не подвергались ли мы с тобойкакому-то внешнему воздействию.
Элла огляделась по сторонам, где в голубом свете, словно вводе, плавала мебель, и, стараясь скрыть беспокойство, сказала:
— Мне кажется, что все это… ненаучно.
— Отнюдь, — рассмеялся Самик. — Наступаетновая эра, и общество уже не отвергает парапсихологию. Невозможно отрицать, чтонекоторые люди имеют прямой доступ к информационным ресурсам планеты.
— Я не могу с вами тягаться, — ответила Элла,которую по-прежнему пугали лампы из голубого стекла. Ей казалось, что лицаСамика и Тагирова принадлежат не людям, а призракам. — Я боюсь думать отом, что человека можно заставить делать то, о чем он даже и не помышлял. Это…так страшно!
— Вы правы, — кивнул Самик, потирая руки, будто бычужой страх ему нравился. — Психотронное воздействие можно считатьоружием. Недаром многие страны тратят бешеные деньги на разработки в этойобласти. На попытки не только научиться самим влиять, но и защищаться от чужоговлияния. Это не всегда удается. Сознание человека — это определенное состояниеинформации. Как, впрочем, и его память…
— Вы хотите сказать, что уже есть приборы…
— Дело не в приборах. В психотронике самое главное —человеческий фактор. Необходимо найти «правильного» человека… — Он прервал себяи хмыкнул: — Что-то я разболтался. Начал читать лекцию… А у нас не так многовремени.
— Он что, академик? — шепотом спросила Элла уТагирова, когда Самик ушел в другую комнату.
— Почти что.
— Тогда почему он живет в таком… таком…
— Дерьме? — засмеялся Тагиров. Наклонился к ее ухуи шепотом сказал: — А он тут и не живет. Он пришел сюда специально, чтобывстретиться с нами. Можешь мне не верить, но этот дом — самый лучший в смыслетайных свиданий. Экранированные стены, звукоизоляция, потайной выход, еще массавсего. Но главное — маскировка.
Когда Самик вернулся, лицо его было сосредоточенным. Онусадил Тагирова и Эллу на диван, и они сели рядком, как два школьника,вызванные к директору на собеседование.
— Посмотрите сюда, — он постучал себя по переносицеуказательным пальцем.
Из-за смуглой кожи палец казался грязным. Заусенцы торчали вразные стороны, как деревянные стружки. Элла не могла отвести от них взгляд.Потом ей показалось, что в глаза попала ресница или просто соринка, онаморгнула, чтобы прогнать ее, моргнула еще раз и спросила:
— Что я должна делать?
— Уже ничего, — ответил Самик весело. Такимголосом разговаривают дантисты после того, как удалят зуб. — Все ужепозади.
— Что — все?
Тагиров, который почему-то уже не сидел рядом с ней, а стоялнеподалеку, держа руки в карманах, посчитал своим долгом объяснить:
— Самик уже посмотрел и тебя, и меня.
Значит, вот как это бывает! Тебе кажется, что под векопопала ресничка, а оказывается, что между тем как ты закрыл и открыл глаз,прошла целая вечность. Впрочем, у нее все равно не было выбора. Она все ещенеполноценная личность, и ею распоряжается Тагиров.
— И что же с нами такое? — не удержалась она.Наверняка от нее ждали этого вопроса.
— С тобой — ничего. Вернее, я выразился неверно, —ответил ее опекун. — В твою голову, образно говоря, никто не лазил. Тыпотеряла память из-за чего-то другого, а не потому, что тебя заставили забытьпрошлое. А вот у меня кто-то отгрыз кусочек жизни совершенно сознательно.
— Что это значит? — испугалась она. Слово «отгрыз»напомнило ей стаю бездомных собак, одну из тех, что бродяжничают в городе. Онабоялась их до умопомрачения.
— Меня загипнотизировали и, как бы это сказать,поставили в сознание блок.
— Несколько блоков, — подсказал Самик, глазакоторого продолжали жадно поглощать свет, как черные дыры. Казалось, что тыстоишь рядом с пульсирующим сгустком энергии. — Я смог лишь определить,что они есть. Снять их мне не по силам. Это чудовищно долгая и кропотливаяработа. Кроме того, она потребует сил не только от меня, но и от тебя. Ирезультата я не гарантирую.
— Выходит, тот, кто мной занимался, сильнеетебя? — уточнил Тагиров.
— Ты же сам видишь.
Элла, которая то и дело теряла нить разговора, переспросила:
— Кто — он? О ком вы сейчас говорите?
— Мы говорим о том человеке, который влез в мои мозги икое-что там подчистил. — Тагиров старался придерживаться легкого тона, ноу него плохо получалось. Она чувствовала, что он расстроен. Дажерассержен. — А я не знаю, когда и где это случилось. Может быть, вполиклинике, когда мне делали УЗИ? Или в кинотеатре? Мне казалось, что я толькона секунду закрыл глаза, а проснулся уже в самом конце, когда герой трижды спасгероиню от ужасной смерти.
— Если я правильно понимаю, в тебя могли вложить любуюпрограмму, — тихо сказала Элла.
— Вот именно. И если завтра я уеду на Кубань собиратьурожай кукурузы, ты не должна удивляться.
— И что же нам теперь делать?
— Попытаться найти тех, кто заинтересован не в нашейсмерти, но в нашем беспамятстве.
* * *
Такси, вызванные загодя, сгруппировались возле книжногомагазина. Медведь открыл дверцу ближайшей к нему машины и плюхнулся на переднеесиденье. Шофер посмотрел на него с неудовольствием.
— Будем следить вон за тем маленьким человечком, —сообщил Иван, показав подбородком на карлика, который медленно шел вниз поулице.
Вероятно, карлик привык к тому, что привлекает к себевнимание, и не глядел по сторонам. Хотя многие, на взгляд Ивана, бестактныелюди оборачивались и провожали его глазами. Молодые дурные девицы закрывали ртыладошками и хихикали.
