— Ложись! — крикнула Маргаритка.
Амбало летел прямо на них. Он с воем пронесся по расселине, нацелившись схватить Примулу, которую (весьма справедливо) считал виновницей своих несчастий. Примула проворно отошла в сторону.
— АИИИ! — заорал Амбало, пытаясь включить тормоза, но вспомнил, что у него их нет.
Раздался оглушительный треск. Опаленные Няни повалились по обе стороны бежевой двери; вокруг их голов кружились планеты. Из проема в скале вылетали непонятные звуки и клубы дыма.
Развороченная бежевая дверь висела на одной петле.
— Пора представиться Няне Фуфлон! — сказала Маргаритка.
— Фатум, — уточнил Кассиан.
— Не важно. Давай ключ. Отпираем оковы, и вперед!
Пит Фраер передал ключ. Они отперли цепи и вошли.
* * *
Они вошли в холл, украшенный портретами королевских особ, с большими напольными часами и бежевым ковром, густо усыпанным бежевыми щепками. Сбоку от холла была хорошо обставленная игровая комната, где Крошки оставили детей Хунты резвиться с цветными фломастерами. Дальше вела внутренняя дверь с отверстием в форме Амбало Грубоса. За внутренней дверью — очаровательная гостиная, с креслами, обитыми бежевым ситцем. На стенах — портреты безумных королей и королев (с подписями). На столе — поднос с чаем и печеньем. Между чаем и печеньем, несколько нарушая порядок на подносе, располагался Амбало Грубое с дымящимися штанинами.
— Ну? — сказала Примула.
— Никого, — сказала Маргаритка. — Это, должно быть, гостиная.
— Мне она не нравится, — заметил Пит Фраер.
— Мне тоже…
Щелкнул выключатель. Угол комнаты озарился таинственным бежевым светом. И там, в кресле, прямая, как жердь, колени вместе, чашка в руке, мизинец оттопырен, сидела Няня. Няня маленького роста, с гладким румяным лицом и спокойными голубыми глазами. Это гладкое голубоглазое лицо смотрело с портретов по всей Нянягуа. Маргаритка разглядывала ее с интересом. Няня, сидящая в бежевой комнате, куда, пробив две запертые двери, влетел реактивный охранник, по идее, должна была бы испытать потрясение. Но только не эта Няня! Маргаритка наметанным глазом взглянула на ее блюдце. Ни капли не пролилось! У этой Няни были стальные нервы, а может, вообще их не было…
— Здравствуйте, — сказала Примула. — Вы, наверное, Няня Фурункул.
— Фатум.
— Не важно.
Няня отхлебнула чай.
— О-о, — сказала она. — Маленькие грубиянчики-хулиганчики.
Маргаритка подавила желание ухмыльнуться. Таких нянь Крошки хавали на закуску. Она хотела спросить няню, нет ли здесь Старшего Механика, но слова почему-то застряли в горле. Странно.
— Что тебе, малышка? — сказала Няня. — Что малышка хочет сказать Няне?
У Маргаритки закружилась голова.
Няня не сводила с нее пронзительных голубых глаз.
— Ты хотела Что-то Спросить У Няни, ласточка?
— Где… — сказала Маргаритка, — где…
Бесполезно! Страшные фарфорово-голубые глаза высасывали из нее волю. Маргаритка снова стала маленькой девочкой. Ей хотелось только одного: пойти в детскую и Тихо Играть, и не запачкать передничек до Чая, когда ей дадут подгорелый заварной крем, и Чтобы Съела Всё До Крошки…
Кассиан сказал:
— Нам нужен Старшой.
С сестрой явно что-то было неладно. Соскочил приводной ремень, срезало шпонку — что-то в этом роде.
Взгляд голубых глаз уперся в Кассиана.
— Няня полагает, что ты говоришь о Его Королевском Высочестве Старшем Механике Кронпринце Беовульфе Исландском (низложенном), кавалере Ордена Трески и Вулкана, Бакалавре Технических Наук, Рейкьявик, 101, Будущем Короле Нянягуа. — Песочные брови опустились на долю миллиметра. — Об Августейшей Особе! Невежа! В угол! Сию же секунду!
Комната закружилась перед Кассианом. Ноги сами зашагали, хотя он им вроде бы не велел. Перед глазами у него вдруг оказалось то место, где сходятся две стены. На обоях были бежевые кролики. Кто-то где-то думал: эта ужасная старуха завинтила мозги Кассиану Крошки. Кассиан догадывался, что это его собственная мысль, но ничего не мог с собой поделать.
— Эй, Няня, — раздался чей-то чистый голос. — Нам нужен Старшой и нужен сейчас же. Так что скажите, где вы его спрятали, если не хотите осложнений.
Это была Примула. Примула стояла, руки в боки, и смотрела на Няню. Она знала, что специальных продуктов у нее не осталось, но была полна решимости идти до конца.
— Няня никогда не допустит осложнений, — сказала Няня, обратив на Примулу взгляд спокойных голубых глаз.
У Примулы глаза тоже были голубые и спокойные. Сейчас они чуточку сузились. Комната по углам потемнела, и мысли ее словно брели по вязкому сиропу. Черная патока с добавкой лакрицы — определила сидящая в ней кулинарка. Примуле удалось родить черную мысль. Она вдруг поняла, что надо делать.
— Няня, — сказала она.
— Девочка бяка, — противно просюсюкала Няня.
— Добрая, милая, красивая, прелестная Няня, — сказала Примула, надеясь, что брат и сестра в своем глубоком космосе не услышат ее слов. Она сделала шаг.
— Стоять! — крикнула Няня, точно бичом хлопнула.
— Любимая, сладкая, добрая, милостивая, ангельская, мудрая, прекрасная Няня, — продолжала Примула, устремив свой взгляд в точку, расположенную в полуметре от Няни Фатум. Она слыхала, что так ведут себя сумасшедшие. Может, Няня Фатум тоже примет ее за сумасшедшую. Кроме того, нельзя было смотреть в эти жуткие голубые глаза, которые высасывали ее мозг, как еж высасывает коровье молоко (видишь, дорогой читатель, даже пребывание в одной комнате с этими голубыми глазами болезненно сказывалось на работе сознания).
— Ай-ай-ай, какая непослушная бяка, — сказала Няня Фатум. Потом гаркнула: — Ни с места!
Но было уже поздно. Примула стиснула зубы и преодолела последние два метра. Липкой правой рукой она схватила Няню Фатум за левую. Липкой левой она схватила чашку Няни Фатум и вылила ей чай на колени.
— Яяяяхгррр! — воскликнула Няня Фатум и, вскочив на ноги, попыталась вытряхнуть из панталон горячие чаинки.
Примула, как всегда стремительная, схватила чайник и принялась лить пахучий «Эрл Грей» в башмаки Няни Фатум.
— Аий! — взвыла Ла Нянья.
— Ничего себе! — воскликнула Маргаритка, приходя в себя.
— Молодчина, Примула! — воскликнул Кассиан, тоже опомнившись.
— Чтоб вам провалиться, подлое отродье! — кричала Ла Нянья, прыгая на одной ноге.
— Кассиан, — сказала Примула, — дверь.
Кассиан обернулся. Он увидел дверь и открыл ее.
Няня Фатум, совершенно не владея собой, пропрыгала мимо него. «Нееет!» — вопила она. Дверь за ней захлопнулась, вопль оборвался, и установилась такая тишина, какая бывает только тогда, когда две девочки-няни и мальчик-механик тяжело дышат, охранник в тлеющих штанах лежит на чайном подносе с легким сотрясением мозга, а грабителя нет в комнате…
