- Представляю себе это зрелище, - прошептал подполковник. - Ты боишься смерти?
- Нет, - легко сказала она.
У Рудольфа Петровича мурашки побежали по всему телу. Он налил полную рюмку коньяка, выпил одним глотком. Черные глаза Карины пожирали его.
- Как идет твое дело о женщинах, умерших при невыясненных обстоятельствах?
- Зависло, - мрачно изрек Межинов.
- У моего… у Игната был день рождения, - сказала Карина. - Мы собирались узким кругом. Серебровы чествовали главу семьи!
Подполковнику давно хотелось спросить, почему Карина называет отца и мать Игнатом и Зоей, а бабушку - Полиной. Она чувствовала себя чужой в семье и, не скрывая, говорила об этом.
- Почему ты называешь своего отца Игнатом?
- А как прикажешь к нему обращаться? Папуля? Они далеки от меня, все трое. Я с детства считала себя кукушонком, подброшенным в чужое гнездо. Не могла дождаться, пока стану самостоятельной, избавлюсь от их опеки.
- Но они любят тебя.
Карина немного подумала, отпивая коньяк маленькими глотками.
- Наверное. Кто же не любит собственных детей? У людей так не принято. Хотя… если честно, я у них как кость в горле. Они ужасно напрягаются при мне, становятся механическими куклами, внутри которых встроен образец поведения. Не дай боже отклониться от него! Впрочем, я не об этом. Терпеть не могу жаловаться! - В ее глазах закипели злые слезы, губы дрогнули. - Понимаешь… Зоя плохо себя чувствовала, за столом она почти ничего не ела и не пила.
- Заболела? - из вежливости спросил Рудольф.
- Похоже на то. Ей было дурно, но она пыталась не подавать виду. И рассказала какую-то дикую историю о призраке, у которого она взяла кольцо. Вот мы сейчас говорили о кольце, подаренном наследным принцем Марии Вечера, и я вспомнила ее слова.
- Твоя мать говорила о призраке? Тебе не послышалось? - удивился подполковник.
- Ну… о чем же еще? Она шла вечером по аллее, вдруг из-за деревьев появилась какая-то безмолвная фигура, протянула ей кольцо и скрылась.
- Куда?
- Она с перепугу не заметила. Сунула кольцо в карман, а потом забыла об этом. Вскоре кто-то позвонил ей по телефону и напомнил о кольце, сказал: «Ты обручилась со смертью!» Как тебе это нравится?
- Совсем не нравится, - серьезно ответил Межинов. - Ужасно не нравится.
- Полагаешь, она это выдумала? У нее «крыша» едет?
Подполковник молчал, сжав зубы. Что происходит? Не хватало, чтобы в семье Карины…
- Твоя мать показывала то кольцо? - спросил он, предвидя ответ.
- Да, - сказала Карина. - Дешевенькое позолоченное колечко. Ширпотреб.
- Говоришь, она заболела? А чем?
- Не знаю. Бабушка считает, что это климакс: сердце пошаливает, обмороки. На фоне кашля получается целый букет.
- Кашель-то откуда?
Карина пожала плечами.
- Бронхит никак не проходит. То стихает, то обостряется.
* * *
Господин Смирнов решил никого больше не обременять расспросами и отправился в Березин. Городок представлялся ему тихим провинциальным болотом, с большинством деревянных домов, с маленькой речушкой, текущей между живописных берегов, со старой церковью, с центром из нескольких административных зданий, парой магазинов и запущенным вокзалом. Примерно так все и выглядело.
Еще в Москве сыщик отыскал на карте сие «легендарное» место - железная дорога обходила его стороной. Значит, придется добираться машиной.
По мере удаления от столицы дороги становились все хуже. Леса по сторонам дышали свежестью и покоем. Хотелось выйти из машины, упасть в густую траву и смотреть в высокое, ясное небо.
Любуясь красотами подмосковной природы, Всеслав умудрялся одновременно думать о деле. Ему нужно будет отыскать в Березине людей, которые помнили бы Екатерину Зотову, в замужестве Рудневу, и Мавру Виленину, в замужестве Ершову. Обе дамы давным-давно покинули благословенный городишко, и, учитывая их возраст, свидетелей проведенных ими здесь молодых лет может не оказаться.
«Не существует людей, которые не оставляют после себя следов, - размышлял сыщик. - Где-то они жили, с кем-то были соседями, друзьями, где-то работали, кому-то симпатизировали, кто-то был ими увлечен, кому-то они насолили, в кого-то были влюблены. Жизнь состоит из непрерывной череды мелких событий, проходящих через человеческое сознание и обязательно запечатленных там красками эмоций. Чем сильнее пережитое ощущение, тем прочнее закреплено в памяти событие».
Время пролетело незаметно, и Смирнов свернул влево, как советовал указатель с надписью «Березин».
Городок лежал на возвышенности, утопая в зелени. Сады и огороды спускались к прудам; через обмелевшую речку были переброшены мосты из бревен, с дощатыми настилами. Речка зарастала камышом и осокой. Деревянные дома украшали резные ставни, наличники и флюгеры на крышах. По окраинам тянулся чистый, прогретый солнцем сосновый лес. Оттуда тянуло пряным запахом хвои и смолы. Самая оживленная улица Березина упиралась в работающую лесопилку. Сложенные штабелями доски источали запах свежераспиленного дерева.
За час сыщик объездил все, что можно, и знал теперь расположение улиц, центр, окраины, успел побывать на кладбище, большая часть которого покрылась непролазными зарослями зонтичных трав, бузины и дикого шиповника. Проржавевшие кресты, остатки могил едва виднелись среди этих «джунглей».
Всеслав бесцельно бродил по кладбищу, не до конца понимая, зачем он это делает. Может быть, разыскивает, где похоронены Зотовы: родители или другие родственники Екатерины Максимовны?
Смотритель кладбища, пропитый до мозга костей мужичок неопределенного возраста, с пегими редкими волосами, худой и красный, жил неподалеку. Вместо забора его неухоженный дом окружали кусты боярышника и крыжовника. Мужичок хмуро посмотрел на незваного гостя.
- Чего надо? - злобно спросил он.
Видимо, денег на водку или самогон не было, а выпить хотелось, жгло изнутри нестерпимо. Бутылка «Столичной», которую сыщик как бы между прочим достал из пакета, сотворила чудо. Мужичок просиял, весь как-то распрямился, в его мутных глазах появился интерес. Он потянулся к бутылке, но приезжий охладил его пыл.
- Это потом, - сказал он. - После разговора.
- О чем гутарить будем? - оскалился смотритель. - Хоронить, что ль, кого собираешься? Али могилку какую ищешь?
- Угадал, дед, ищу. Поможешь?
- Какой я тебе дед? - возмутился мужичок. - Мне только шестьдесят семь годков стукнуло!
- Ну, извини, - усмехнулся Смирнов. - Как же тебя величать-то?
- Авдеичем кличут.
- Меня, Авдеич, интересуют Зотовы. У тебя книга какая-нибудь есть с записями, кто где похоронен? Или план кладбища?
