столько людей уже погибло вокруг, как такое вообще происходит?!
– Мы на войне сестренка, тут люди умирают, случается, – проговорил Стас с сочувствием в голосе, он присел рядом с нами.
– Видел, что стало с нашим самолетом?
– Да, мы уже раскрыли свой парашют, высота была небольшой, но дрон бы нас расстрелял, если бы не… наши пилоты. Один вроде успел катапультироваться перед столкновением. Второго парашюта я не видел.
– Где приземлился пилот?
– Вон там, километрах в восьми от нас.
– Нам надо к нему, у него есть рация, навигация. Его в любом случае будут искать.
Мы пошли по степи. Полдень давно миновал, тени достаточно быстро удлинялись. Идти было тяжело, несмотря на чудо–таблетки, колоссальная нагрузка этих дней уже давала о себе знать. От никому не нужной теперь сумки мы избавились, оставшиеся вещи растолкали по карманам и отделениям рюкзаков, винтовку я собрал и повесил на спину. Шли почти всю дорогу молча. Когда добрались до места, куда приземлился пилот, то почти сразу его увидели. Бедняга сидел на небольшом камне и со стонами прилаживал на ногу импровизированную шину. Из окровавленной штанины торчал кусок голенной кости. Попросив Машу отойти в сторону, мы со Стасом стали вспоминать все свои навыки оказания неотложной помощи и достали уже порядком полегчавшую аптечку Владимирова. Вправили кость, сделали перевязку, начал действовать стимулятор, после чего парню заметно полегчало.
– Как звать–то тебя?
– Иван.
– Ну вот и познакомились. Это Паша, я Стас, там вон стоит, слезы на кулак мотает – сестра моя, Машка.
– Спасибо вам! Как вы меня нашли?
– Видели, где примерно ты приземлился. Пошли сюда в надежде на твою рацию.
– А. Рация. Нет ее, при приземлении коммуникационный блок разбил, теперь ни рации, ни планшета с картами. Ногу сломал вот. Думал, останусь тут навсегда, когда в сознание пришел.
– Крови много потерял. Давно очнулся?
– Да минут двадцать назад. Тут и вы пришли. Сколько же я провалялся?!
– Часа два, не меньше, удивительно, что не истек кровью за это время.
– Что успели передать на базу? Где мы сейчас вообще?
– Северный Казахстан, вон там, – пилот указал рукой к северо–востоку, – Уральск. Передали, что нас атаковал беспилотник и мы сбросили пассажиров с парашютом. Плохо то, что без спутниковой навигации нас будут искать несколько дней.
– Нам нельзя здесь оставаться! Этот район уже наверняка оцепляют и не факт, что наши друзья. Идти сможешь?
– Попробую, километрах в пятнадцати в ту сторону трасса.
– Оружие есть?
– Да, там в парашютном рюкзаке чехол с автоматом и двумя запасными магазинами.
– Я возьму, – сказал Стас и пошел к парашюту.
Иван с моей и Машиной помощью поднялся на ноги. Обезболивающее и биостимулятор делали свое дело, но на ногу пилот наступить все равно не мог, а передвигаться прыжками, используя кого–то из нас как костыль, займет у него слишком много времени.
– Да, Вань, ты так далеко не уйдешь! Убьют нас всех с таким темпом.
– Оставьте мне автомат и спрячьте где–то, идите сами. Потом пришлете за мной помощь.
– Отставить! Стас, давай еще по таблетке. И принеси парашют.
– Ты что задумал?
– Сейчас увидишь.
Иван весил немного, килограмм около семидесяти пяти. Мы со Стасом скрутили парашют в подобие гамака и закинули туда пилота. Дали ему в руки автомат, как он просил, и, закинув себе на плечо по лямке, пошли к трассе. Пришлось разобрать винтовку и засунуть ее в рюкзак, иначе нести пилота было бы совсем неудобно.
– Жаль Лешку.
– А кто такой Лешка? – спросил я.
– Мой второй пилот. Был. Он на пять лет меня младше. Мы, когда на беспилотник развернулись, понимали же что живыми обоим не выбраться. Я ему: «Прыгай Леха. Это приказ». А он посмотрел на меня, крикнул: «Капитан, у тебя дети», и дернул мой рычаг. Как вспомню это, мне так больно становится.
– А сколько тебе лет, капитан?
– Тридцать один скоро.
– А детям?
– Одному девять, а еще двум девкам по три.
Я посмотрел на висевшую перед моими глазами совершенно седую голову Ивана, бормотавшего еще что–то затихавшим голосом. Тряска усиливала действие лекарств и капитан проваливался в сон. Эх, Алешка, Алешка!
–
– До трассы осталось где–то километр идти, – устало проговорил Стас, – сейчас перейдем ту горку и все.
Осеннее солнце заходило за горизонт за нашей спиной. Впереди слышался шум от проезжавших по трассе машин, и от этого звука оживала начинавшая угасать временами надежда. Справа поодаль уже начиналась широкая придорожная лесопосадка.
– Стойте, я больше не могу идти, – подала голос Маша.
С полудня мы прошли около двадцати пяти километров, больше половины из них с человеком на плечах. Стимулятор уже не оказывал большой помощи, да и есть хотелось все сильнее и сильнее.
– Привал. Отдохнем десять минут и дальше пойдем, тут совсем немного осталось.
Мы опустились на землю. Иван проснулся, ему стало намного лучше, кровотечения уже не было давно. Болело плечо, натертое парашютной стропой, болели ноги и спина от непривычно долгой ходьбы. Мы со Стасом сели на землю спина к спине, чтобы лучше обозревать местность. Мысли постоянно возвращались к Маше. Каково сейчас ей?! Она молчала почти всю дорогу, вроде как, думала о чем–то. Более всего мне хотелось ее спрятать, укрыть от тех ужасов, что свалились на нас за эти дни. Но это сейчас не в моих силах. Я поднялся и подошел к девушке. Она сидела на рюкзаке и ранозаживляющим пластырем из аптечки клеила стертые до крови ноги.
– Мне еще немного нужно времени, я почти закончила.
– Хорошо. Десять минут прошли. Пора идти дальше. Ты сможешь наступить на ноги?
– Я пройду вперед, может удастся поймать машину к тому времени, как вы подойдете, – сказала Маша, – эти пластыри сразу после высыхания образуют новую кожу, так что за меня не переживай.
– Не буду.
– Правда?!
– Нет. Я тебя люблю.
Маша подняла на меня глаза. Сколько удивления и радости в них было! Три слова, сорвавшихся с моих губ.
– «Посейдон»!
– Что «Посейдон»?
– «Посейдон» можно вывести из строя. Просто. Все излучатели при работе образуют непрерывный контур с определенным напряжением силового поля. Это напряжение имеет стандартное значение, повысив его в одном месте, мы изменим всю конфигурацию, и это непременно скажется на всех излучателях, собранных воедино. Перегрузить питающую сеть и все. Только это надо сделать очень быстро и на очень большую величину, чтобы не успела сработать противоаварийная автоматика.
Маша встала и подошла ко мне.
– Я всю дорогу шла и молилась о том, чтобы Бог дал мне понять, как остановить эту машину. И Бог мне ответил. Я
