датское масляное печенье? – сказала Намита.
Мы все уставились на неё, и она засмеялась:
– В нашей семье как раз такое покупают для особых случаев. А в жестяных коробках из-под печенья мама хранит иголки и нитки.
– Ох, и я тоже! – сказала мама, взяв Намиту под руку. – Идём, расскажи мне всё о себе и своей маме, пока я буду заваривать чай.
Удивительно, но семейное чаепитие с Намитой оказалось вовсе не таким мучительным, как я боялся. Мама приняла её как дочь, о которой всегда мечтала, най-най смотрела на нас с благодушной улыбкой, а Намиту нисколько не смущало то, что на неё обращено столько внимания. Баба спросил меня и Кай, как продвигаются занятия по программе, и я сказал, что всё отлично и мы вернулись кое за какими вещами, которые я забыл сразу взять с собой.
Наконец мы напились чаю и погрузились в пузырь. Баба с мамой и най-най стояли у окна в комнате Джейми и махали нам на прощание, и почему-то, когда я глядел на них, у меня на глаза навернулись слёзы. Я отвернулся, шмыгая носом, и, хотя я точно знал, что и Кай, и Намита заметили это, обе они промолчали. И одна, и другая положили руки (о’кей, в случае Кай это был плавник) мне на плечи, и от этого простого жеста мне стало не так одиноко, как было все эти недели после смерти Джейми.
Вернувшись в библиотеку, я попросил Кай перевести книгу на английский для ускорения дела. Она так и сделала. Я рявкнул:
– На современный английский!
Часть I. Подробное описание и прогноз погоды.
– Это любимая книга твоего брата? – сказала Намита, наморщив нос.
– Наверняка тут не всё так просто, – сказал я и продолжил читать. Судя по всему, в 1320 году погода была почти неотличима от погоды в 1319 и 1318 годах, однако сильно разнилась с погодой в 1317 году, когда на деревню Донгбо градом посыпались очень недовольные пингвины. Отдельного слова для обозначения пингвинов тогда не было, поскольку никто их не встречал, и они были описаны как «рассерженные чёрно-белые куры». Далее указывалось заклинание, с помощью которого крестьяне справились с воинственными пингвинами и кровавым дождём.
Я перевернул страницу и нашёл листок бумаги, исписанный рукой Джейми.
– Это же… – сказала Намита.
Я молча кивнул, держа страницу так осторожно, как будто это был нежнейший птенчик.
«Стихи, останавливающие плач небес». Можно ли применять в других случаях? Наверное, стоит проверить в душевой.
«Серенада для раздражённого пингвина». Можно ли применять на других животных? Может, только на птиц? Проверить в школьном курятнике.
– Вау, какая замечательная идея! – воскликнула Намита, читавшая у меня через плечо. – Никогда бы до такого не додумалась!
Она была права. Вот почему Джейми был таким выдающимся студентом. Моей инстинктивной реакцией было отбросить заклинания как бесполезные, а его первой реакцией было попробовать найти им применение в повседневной жизни. От этой мысли мне хотелось разом и плакать и смеяться. Джейми был такой один.
Я пролистал книгу до конца, но других заметок не нашёл. Однако в самом конце книги оказался перечень наиболее употребимых крестьянами заклинаний.
– «Плач о куриной овуляции»? – сказала Намита, хихикая.
– Мне больше понравился «Путь поросёнка к борову».
Названия заклинаний напомнили мне мамины сетования на американские наименования заклинаний. Надо признать, эти запоминались намного легче.
Например, в разделе «Разведение животных и домострой» были такие перлы, как «Спой покой и укорот для разъярённого быка».
А в разделе «Разное» нашлось заклинание «Не унывай, колесо починяй!».
Я попросил Кай перевести книгу на упрощённый мандаринский, вытащил свою тетрадь и переписал все до единого заклинания, какими бы будничными они ни казались. Я ничуть не сомневался, что эти заклинания пригодятся мне, чтобы выполнить задачу, возложенную на меня Джейми.
Конечно, если забыть о том, что записать их было намного проще, чем применить в деле. Но теперь я знал, что я не один. Всю жизнь я по большей части чувствовал себя изгоем, вечно остававшимся в стороне от всего. Но теперь у меня были Кай и Намита.
С колотящимся сердцем я повернулся к ним и сказал:
– Если мы хотим освободить Пэна, мне нужно научиться использовать эти заклинания. Вы мне поможете?
Кай и Намита посмотрели друг на друга и улыбнулись.
– Конечно! – сказала Намита.
– Заведомо, – сказала Кай. Надеюсь, это означало «да».
Я разом почувствовал, как с моих плеч свалился груз, о котором я даже не подозревал. Радость согрела моё сердце и потекла по жилам до самых кончиков пальцев, и я впервые узнал, что значит иметь друзей.
24. Тео
Сразу после обеда мы сбежали на плавающую площадку для игр, совершенно безлюдную в этот час. Это определённо была самая крутая штука в кампусе – парящий остров с исполинскими деревьями, на которых был сплетён лабиринт из подвесных мостиков и игровых домиков. Мы поднялись на каменный причал, и он сам переместился к острову, где высадил нас. Здесь нас овевал ласковый свежий ветерок. Мы уселись кружком прямо на траву.
– Ладно, – сказала Кай, потирая плавники. – Для начала давай уясним, что быть американцем китайского происхождения не значит автоматически уметь накладывать китайские чары. Так это не работает, детка. Тебе необходима эмоциональная связь с культурой, чтобы черпать свой ци, и кстати, именно поэтому тебе так тяжело даются уроки.
Я поморщился:
– Так уж оно сложилось. У меня нет эмоциональной связи с Китаем. Для меня это просто место, откуда приехали мои предки, понимаешь? И я бы рад увлечься, правда, но…
– Я поняла, – перебила Намита. – Нельзя заставить себя заинтересоваться тем, что тебе не интересно. Но чувак, если тебе всё это чуждо, почему ты здесь оказался?
На мгновение паника спутала все мои мысли. Намита знала, что Джейми хотел, чтобы я нашёл Пэна, но она не знала всего остального о Джейми, как он умер и оставил огромную зияющую дыру в моей жизни. Может, придумать какую-нибудь липовую причину? Скажем, что это для рейтинга в школе…
Но даже играя с этой мыслью, я видел, как искренне переживает за меня Намита, и до меня дошло, что она мой первый друг за всю жизнь. И если с ней нельзя поделиться, тогда с кем?
– Из-за моего брата.
– Ох, Тео, мне так жаль. – И по её голосу чувствовалось, что ей действительно жаль.
И тут во мне словно что-то разверзлось, и вся боль выплеснулась наружу.
– Он постоянно
