я с тяжелым сердцем решила, что должна принять предложение. Червячок сомнения забился куда-то глубоко в нору, под ребра, и не казал больше оттуда головы, словно предвещал тебе, говоря, что ты отчетливо вспомнишь, что тебе говорила твоя интуиция, лишь когда исчезнет твоя последняя иллюзия…
Придя на следующий день на работу, я стремительно подошла к нему.
– Пойдем подавать документы.
***
Свадьбу я категорически не хотела, и вообще не хотела посвящать в это событие кого-то из окружающих. Не покидало ощущение, что я делаю что-то постыдное. Мы просто пришли в ЗАГС, без колец и прочей атрибутики. Хотя я не настаивала на столь категоричных решениях, мой новый избранник все свел к банальной вере в то, что все эти затраты и прочие свадебные хлопоты – пережитки прошлого. Тем не менее я с удовольствием поймала себя на мысли о том, что мне не нужно будет носить его кольцо на пальце.
Мы поставили подписи в соответствующих графах и ретировались словно преступники, растворившись в толпе радостных брачующихся, должно быть, принявших нас за одну из разводящихся пар.
Из ЗАГСа я вышла с чувством полного опустошения и с желанием уточнить часы работы того самого кабинета с табличкой о прекращении гражданских актов. В голове ударами молотка стучало, что я совершила ужасную, непоправимую ошибку, пойдя на поводу у этого извечного женского страха «не справиться без мужика», подпитанного хором доброжелателей и умноженного на мою нерешительность противостоять общественному мнению стереотипов прошлого столетия.
«Не накручивай, – продолжал назойливо звенеть над ухом воображаемый хор доброхотов. – Стерпится – слюбится, зато теперь все как у людей».
Я не знаю, как там обычно бывает у людей – может, большинство и, правда, живет именно так: вечно стыдливо пригнув голову, отмахиваясь от мрачных мыслей, стараясь не обращать внимания на душевный дискомфорт, на то, что рядом с тобой не тот человек, что у тебя не та работа, не твои люди вокруг. Я же никогда не умела смиряться с неудобной ситуацией и искать компромиссы.
Лишь один голос стоял особняком, словно колокол, заявляя о себе и заглушая роившиеся доводы остальных.
– Это что, жест отчаянья? – отец, не стесняясь, что его может услышать новоиспеченный муж, вещал голосом главнокомандующего, стоя на балконе моей квартиры. – Ты его хорошо разглядела?! Я, конечно, все понимаю. Но это же прощелыга фирменный!
Отец размашистым жестом открыл прикрытую мной дверь, которая вела на балкон из комнаты. Промаршировав мимо мужа, который заискивающе протянул руку для знакомства, он на минуту остановился и, глядя ему прямо в глаза, отрезал:
– До несвидания вам! Надеюсь, что прощаюсь с вами, молодой человек! Пойду внуков гляну во дворе! – И, с шумом захлопнув дверь, вышел из квартиры.
– Мусичка, дедушка приезжал… Нам вот что дал, – забежавшие через пару минут со двора дети держали каждая в своей ладошке, словно сокровенный подарок, денежные купюры – неожиданно свалившуюся «любовь» моего отца.
– Дед сказал, чтобы мы приезжали, и с тобой хочет поговорить, только одни чтобы, – произнося это, Карина победоносно глянула на обескураженного таким неожиданным знакомством нового члена нашей семьи.
– В Москву поедете? – словно отмерев, спросил он.
– Зачем в Москву? Отец сейчас живет под Брянском, в доме, оставшемся после родителей. Он переехал в один месяц с нами с Севера, в часе езды от нас живет, квартиру в Москве он сдает, – ответила я, мысленно запланировав поездку на ближайшее время к неожиданно появившемуся в моей жизни отцу, радостно предвкушая встречу с местами моего детства, где я проводила школьные каникулы.
***
Между тем мой новоиспеченный муж как-то чересчур быстро освоился в нашем однокомнатном девичьем мире и начал наводить там свои порядки. Поначалу он по инерции прилагал усилия, чтобы стать для девочек своим в доску парнем. Но вместе с тем он сразу безапелляционно заявил о необходимости урезать траты на «ненужные кукольно-плюшевые излишества» и прочие детские развлечения. И вообще, мол, надо использовать выделенную мне от государства пенсию по потере кормильца рационально. Например, можно поесть не в кафе, а дома, купить не пирожные с кремом, а килограмм печенья, вместо мороженого дома есть молоко, оно полезней. И вообще, не каждый день должны быть радости, жизнь не состоит из одних лишь удовольствий.
Но мне совсем не хотелось создавать моим девчонкам режим чередований радостей и горестей – последних и так с лихвой хватало в их жизни. Да и зарплата давала мне возможность тратить все пенсионные деньги детей только на их желания. Менять это так выстраданное нами правило «большого вздоха» в нормальную жизнь я была не готова ни под каким предлогом.
После этих значительных поправок в начале совместного проживания мой муж как-то очень быстро скатился в сплошное морализаторство и бесконечное: «Туда не ходи, это не делай», «Я считаю», «Вы должны» и так далее.
Это, разумеется, не могло не встречать закономерного сопротивления со стороны моих самостоятельных и сознательных, несмотря на их малый возраст, дочерей. Мы с ними были семьей и брали в нее нового человека в надежде на гармоничное вливание в уже сложившиеся, очень теплые и доверительные отношения между нами. К сожалению, взрослый и, казалось бы, умный человек выбрал тактику вероломства и мелких интриг. Он не стеснялся в целенаправленных военных действиях против двух малолетних девочек, еще не оправившихся после потери родного отца.
Атмосфера в семье как-то резко ухудшилась.
Апофеозом моральных качеств моего нового избранника стала еще одна неприятная черта. Когда в очередной раз я не увидела у себя на счету заветных цифр заработной платы, мой новоиспеченный муж, пожимая плечами, изрек:
– А зачем тебе зарплата?
– Э-э-э… В каком смысле «зачем»? – опешив от услышанного, пытаясь расценить все как глупую шутку, переспросила я.
– У нас теперь общий бюджет, деньги уходят в семейный котел. Если что нужно будет, скажи, я куплю или выдам тебе необходимую сумму, – припечатал он.
Таким образом, я лишилась возможности свободно распоряжаться даже той суммой, которую я зарабатывала в агентстве. Мой муж-начальник, конечно, давал деньги на необходимые нужды, но старался все время на чем-то сэкономить, и каждый раз я мысленно готовила железобетонные аргументы, чтобы отстоять необходимость покупки. Это было очень непривычно, особенно учитывая предыдущий опыт с Андреем, который к деньгам относился легко и никогда не заставлял меня отчитываться, куда я их трачу.
Разумеется, свой подход к финансовым вопросам мой второй муж объяснял необходимостью улучшить наши жилищные условия. Мы начали опять экономить, откладывать в будущие квадратные метры. Конечно, большую сумму в общий вклад вносил он, но основные бытовые затраты на наше
