Книга Осиновый кол прилагается - Елена Станис

Просыпаясь, ощутила запах мелиссы. Я не ошиблась: рядом со мной лежала свежесорванная мелисса на длинном стебле. Рядом нашла записку с уже знакомым витиеватым подчерком. Снова двустишье:

«Ты озарила жизнь мою,

За то тебя благодарю»

Ниже приписка: «Мелисса — символ глубокой симпатии. Встретимся в баттери за час до обеда».

Какой ты романтик, граф Натаниэль Кристан! Я улыбнулась и понежилась в кровати. Сердце забилось сильнее от предвкушения скорого свидания. Я взглянула на свечные часы — до обеда оставалось немногим больше часа. Ни Грэга Тилли, ни Донсона Браунига в покоях не было, только хмурый страж возвещал о себе мерным храпом.

Стараясь создавать поменьше шума, дабы не потревожить хмурого латника, я оделась, нацепила на шею кулончик с мятой, призванный скрыть прочие не столь приятные запахи. И пока Эльгибор воинственно храпел, прокралась за дверь и поспешила на первый этаж в помещение с бутылками алкоголя, где ждал мой Натаниэль. Но по дороге меня встретил неприятный сюрприз.

— Эй, юродивый! — окликнул меня рыжий Датмир.

Я не обернулась.

Он нагнал меня сзади и больно толкнул в бок.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, не вмешайся Натаниэль Кристан.

— Не тронь ле… лекаря! — Потребовал он. — И это моё последнее тебе предупреждение.

Датмир замер. Он явно не ожидал появления его сиятельства. Не сказав ни слова, чубась резко поклонился и убрался прочь с глаз. Я выдохнула.

— Прости за него. Датмир привык, что люди, не имеющие высокого статуса, расшаркиваются и угодничают перед ним. Больше он такого себе не позволит.

Я пожала плечами.

— Есть категория людей, которые чувствуют себя более значимыми, унижая тех, кто, по их мнению, слабее. Особенно если у этих тех есть то, что желают иметь они сами. Например, благосклонность хозяина. Такие люди могут некоторое время претворятся хорошими, но никогда не изменятся.

— Ты очень рассудительна. — Улыбнулся Натаниэль касаясь моих губ своими. — Благословение иметь умную жену.

— Что? — С улыбкой повторила я. Неужели…

— Падать на одно колено буду после батюшкиного согласия.

Сердце подпрыгнуло, а Натаниэль притянул меня ближе, одаривая ласками.

— Должно быть новая постель пришлась тебе по вкусу раз спала до обестны, — заметил Натаниэль. — Кстати, почему тебя не сопровождает Эльгибор? Получит своё, когда попадётся мне на глаза.

Ой, не хотелось подставлять латника.

— Это из-за меня, Натаниэль. Всю ночь я его напрягала с заданием. А потом ускользнула к тебе, когда он прикрыл глаза. Не наказывай, пожалуйста, стража.

— И каким таким заданием ты его напрягала ночью? — Прищурился граф.

— Объяснял мне карту местности.

Натаниэль поднял бровь. Хмыкнул. Потом схватил меня за руку и потянул в глубь баттери.

— Не знаю, как принято в твоём мире, но в Виене положено поднимать чарки, когда происходит что-то судьбоносное, например, встречаешь деву, что тебе предназначена.

Я улыбнулась чувствовать себя предназначенной Натаниэлю Кристану было очень приятно.

— У нас тоже, пьют горячительное при каждом удобном случае, — ответила я, но осознав насколько невежлива, быстро добавила — а в эпохальных ситуациях так особенно.

Натаниэль снова заломил бровь, но тему развивать не стал, вместо этого обернулся к заставленным вином полкам.

— Выбирай любую бутылку на удачу.

Я скользнула рукой по горлышкам лежавших бутылкой, но резко отдёрнула руку, наткнувшись на что — то острое.

— Ай! — Вскрикнула я от неожиданной боли.

— Поранилась? — Встрепенулся Натаниэль и с нежностью прикоснулся губами к порезу.

— Лучше?

— Нет, но очень приятно.

Граф улыбнулся и снова поцеловал пострадавший палец. Затем откупорил крышку выбранной бутылки, разлил вино по фужерам и протянул мне один. Когда взяла бокал, заметила, что он измазался красным, поняла, что поранила палец до крови.

«Дурной знак», — отчего-то пронеслось у меня в голове. Странно. Никогда не считала себя суеверной.

Когда возвращалась в отведённые нам покои, первым кого встретила был Эльгибор, который нёсся ко мне полубегом, сопровождаемым металлическим клацаньем.

— Не хотела тебя будить, — пролепетала я в своё оправдание.

Латник одарил меня хмурым взглядом исподлобья.

— Пойдём, расскажем про наше вчерашнее открытие, — сказала я и не оборачиваясь пошла дальше, а следом тяжёлой поступью зашагал Эльгибор.

— Мне надо на обед, — окликнул меня Эльгибор перед дверью в спальные покои.

— Хорошо, ступай конечно, не волнуйся, со мной ничего не случится, — подбодрила я.

Латник кивнул (или мне показалось что кивнул) и пошёл вниз, а я зашла в комнату.

— Здравствуйте, учитель, отец Брауниг, — поприветствовала я.

— Где ты была? — поинтересовался Грэг Тилли, ответив на моё приветствие.

— Его сиятельство граф хотел меня видеть, — мурлыкнула я.

— Об этом мы сегодня ещё поговорим, — как-то по-недоброму произнёс здравник.

— Отец Брауниг, — подпорхнула я к священнику, — Спасибо ещё раз, что позволили ознакомится с вашими записями. Вчера мы с Эльгибором сделали отметки на карте, обозначив место нападение и направление движения упыря. И вам на это стоит взглянуть.

Я развернула на столе карту со своими заметками. То место в лесу, где сходилось подавляющее количество пересекающихся лучей было выделено кружочком. Пояснений не потребовалось, оба мужчины поняли догадку. Здравник посмотрел на меня с восхищением и толикой гордости, отчего на душе потеплело. А отец Брауниг обнял меня за плечи и поцеловал в лоб.

— Я тоже пытался по направлениям определить логово монстра, но попытки оказались тщетны. Но благодаря тебе, умная девочка, наконец выпал шанс поймать его! Немедленно иду к маркизу, запрошу всё необходимое. — вдохновился священник. Никогда ещё не видела его в таком приподнятом настроении.

Моё эго было удовлетворено, но хотелось ещё побольше его подсластить, например, словесной похвалой учителя.

— Я обозначила на карте лучи и просчитала наиболее вероятную точку сходимости. Естественно, в расчётах есть определённые погрешности, но, по моей оценке, они не превышают десяти процентов.

Вообще-то тридцати трёх процентов, но это — детали.

— Никогда бы не подумал, что юная девушка обладает умом учёного старца, — не подвёл моё честолюбие Грэг Тилли. — Алина, я вот бы ещё о чём хотел бы поговорить… Вернее о ком…

Учитель мялся. О ком это он собирается со мной поговорить? Об Эльгиборе, наверно. По ночам страж восполняет недостаток издаваемых звуков периода бодрствования мощным храпом и, тем самым, составляет неслабую конкуренцию самому здравнику.

— О графе Натаниэле Кристане, — удивил меня Тилли.

— И что с его сиятельством? — Насторожилась я.

— Понимаешь, Алина, мужчины падки на молоденьких и симпатичных барышень, но их намерения… не всегда чисты и прозрачны.

Я снисходительно улыбнулась.

— Натаниэль совсем не из таких мужчин. Он верх совершенства! Он очень обходительный, честный, благородный!

— Святая наивность! — Не выдержал здравник. — Он, конечно,