рявкнул великан. И все благородные мужи Приморья на перегонки и толкаясь начали отползать к дверям, чтобы поскорее скрыться за ними.
Великан был уверен, что через неделю до смерти перепуганные халдеи выполнят его условие. Ну что ж, Бел-ибни быстро добился того, чего хотел.
Порядок в Приморье был наведён и изменников скоро настигнет заслуженное наказание.
***
Бел-ибни не мог успокоиться, ведь Дильмун не был им захвачен. И потому великан с нетерпением ждал этого решение и вот его в Ниневии приняли. Ашшурбанапал отдал распоряжение, чтобы финикийские судостроители со своими материалами прибыли из Финикии в халдейское Приморье. Бел-ибни посчитал, что ему необходимо было построить не менее десяти-двенадцати трирем, чтобы с помощью их переправить три тысячи воинов на Дильмун. С меньшими силами можно было и не начинать наступление на этот удалённый остров, располагавшийся в трёх днях пути от побережья.
Финикийцы прибыли только ко второй половине лета, и их начальник, Бааларат, тут же предстал перед великаном.
Это был кряжистый бородач с приплюснутым носом и с вечно наморщенным низким лбом. Он приветствовал губернатора Урской области и Приморья.
Великан обрадовался финикийцу, да так, что даже облапал его, причём у того после этого затрещали кости и тот аж охнул.
– Твои люди довольны размещением в Дур-Халдайе?– спросил финикийца великан.
– Спасибо, господин. У них всё есть. Завтра уже мы начнём работать.
– Сколько с тобой людей?– переспросил Бел-ибни.
– Чуть больше двухсот. Все они- опытные мастера и знатоки своего дела. Я их лично отбирал! И каждому из них доверяю как себе. За каждого я головой ручаюсь!
– Вам что-то ещё потребуется?– поинтересовался великан-халдей.
– Мне понадобятся помощники из местных.
– Сколько надо тебе людей?– спросил великан.
– Не меньше ста.
– Будут.
– О-отлично!
– Ещё что-то надо?
Финикийский судостроитель немного подумал и добавил:
– Я так думаю, что не лишним будет закупить холста. Особо прочного. А также крепёжных материалов и канатов. Ну в общем-то я уже составил список.
– Всё что требуется ты получишь, Бааларат,– ответил финикийцу великан.– А теперь скажи, сколько времени тебе потребуется, чтобы построить нужное количество трирем?
– Я уже посчитал, господин.
– И-и-и…
– Мы их построим к началу следующего года.
Великан явно расстроился и не сдержавшись хмыкнул:
– А что, раньше никак не получится?– было видно, что Бел-ибни не понравился полученный ответ.
– А какой в этом смысл?– вроде как оправдываясь пояснил финикийский судостроитель.– Во-первых, нельзя торопиться, а то триремы будут сделаны не добротно. Во-вторых, обычно зимой не плавают даже в Южных морях. Это опасно. Так что отправиться на Дильмун ты сможешь, господин, не раньше следующей весны.
Бел-ибни не сдержался и негромко выругался, но с доводами опытного финикийского морехода вынужден был согласился.
Глава четырнадцатая
Ранее я как-то уже говорил, что великан был неординарен. Он выделялся удивительными физическими данными и одним своим видом внушал трепет окружающим. Так рост его превышал четыре царских локтя (а это значит, что рост генерала Бел-ибни был примерно равен 2,4 метра). И он действительно однажды выступая перед Ашшурбанапалом и его гостями, и в том числе перед эламским послом, поразил всех зрителей, потому что голыми руками сумел разорвать пасти двум взрослым львицам. Этот факт засвидетельствовали в хрониках.
Ну а если этот генерал начинал выходить из себя и гневался, то тем более всех бросало в дрожь.
Однако великан лишь только первые две недели лютовал и наводил настоящий ужас на местных халдеев, а затем он немного смягчился и стал более сдержан в своих поступках.
На исходе улулу (последнего летнего месяца) он даже решил пойти на заметные уступки и вскоре снизил требования к знати и купцам Приморья, которые в качестве отступных смогли собрать не двести, а всего лишь восемьдесят талантов золота. И за это он хотя и грозился, но так никого и не отдал на расправу палачам. Всё-таки своё слово сказала и его халдейская кровь.
А ведь, чтобы собрать и эти восемьдесят талантов золота (что равнялось примерно двум с половиной тоннам), благородным мужам области пришлось приложить не мало усилий. Многие из них вынужденно распродали большую часть фамильных драгоценностей, а кое кто из купцов так и вовсе остался без товаров и изрядной части недвижимости, но жизнь своя и своих близких дороже золота.
Затем те, кто ещё не испустил дух, находясь в клетках, выставленных на главной площади Дур-Халдайи, были выпущены на волю. Из ста пятидесяти человек, попавших под горячую руку Бел-ибни, девяносто три ещё оставались живы и, возблагодарив богов, что целы и невредимы, они покинули своё заточение. Хотя, конечно же, все они изрядно надорвали своё здоровье, а кое кто из них так до конца и не восстановился после всего того, что пережил.
В последний день лета 649 года до новой эры в Дур-Халдайи появился караван арабского купца, привёзшего в столицу Приморья специи. Хозяин гостиницы полюбопытствовал откуда родом был купец и услышал в ответ:
– Я из далека. Родом я из Аравии, из южной её части, из города Тимны, и направляюсь в Ур, однако несколько дней я хотел бы поторговать в Приморье.
Араб снял для своего каравана всю гостиницу и щедро расплатился с её хозяином. А уже вечером того же дня он направился в один из богатых домов, располагавшихся в северной части города. Хозяином дома являлся брат Уриша, градоначальника Дур-Халдайи, князь Зевмал.
***
– Господин, – обратился к Зевмалу его раб-привратник, – тебя спрашивает какой-то купец… Кажется этот купец араб.
Зевмал был дородный молодой мужчина с холёной бородкой и с вечно выпученными, будто бы напуганными глазами (за что его в детстве сверстники обзывали Пучеглазым Зёвой).
Зевмал дважды протяжно зевнул и после этого недовольно переспросил:
– Что ему надо? Пусть завтра днём приходит! Никого не хочу сегодня принимать!
– Он просил тебе это показать… – и раб протянул хозяину печатку, на которой изображалась сова.
Зевмал тут же изменился в лице и невольно, понизив голос, произнёс:
– Впусти. Пусть проходит.
Вскоре перед хозяином дома появился арабский купец. Это был Икбал, верный слуга князя Набуэля. Зевмал его несколько раз видел и раньше, но сейчас не сразу признал.
– Привет тебе от моего господина! – приветствовал Икбал Зевмала.
– Сова- родовой герб бывшего губернатора Приморья… Ты… ты верно… от князя Набуэля? Я прав?– переспросил Зевмал.
– Ну, да!
– Тебя зовут, ка-ажется… Тебя же зовут…
– Меня зовут Икбалом.
– А-а, ну, да, ну, конечно же…ты Икбал.
Араб закивал головой.
Хозяин дома опасливо огляделся и спросил:
– Ты был осторожен, я надеюсь?
– Не волнуйся, Пучеглазый Зёва.
– Откуда ты знаешь
