самой ночи.
Денис разбудил её, когда тихо провернул ключ в двери, возвращаясь с работы. Он уже в декабре стал работать только в автосервисе, и не жалел, считая, что зарабатывает достаточно, чтобы хватало на жизнь.
Он вошёл в тёмную комнату, удивившись, потому что обычно Лена не спала, а сидела на диване, подогнув под себя ноги, и читала что-нибудь, сухими воспалёнными глазами встречая его.
Денис прошёл вглубь комнаты, включил лампу на тумбочке возле дивана, которую они с Леной купили вместе недавно, и вгляделся в её бледной лицо.
— Ты спала? — хрипло спросил он, снимая толстую куртку. — Прости, что разбудил.
Она слабо улыбнулась.
— Меня отпустили пораньше с работы, — призналась она.
— Почему? — насторожился он.
— Голова почему-то сильно кружилась, давление упало. Меня Катерина Степановна и отпустила. А я пришла и легла спать.
— Понятно, — кивнул он. — Наконец немного выспалась.
— Да, — кивнула Лена и снова положила тяжёлую голову на подушку.
Он оглядел её взлохмаченные волосы и чуть улыбнулся. Она была такой живой и близкой, что мысли об их отношениях сейчас показались глупыми. Ему хотелось, чтобы эта женщина была рядом. Всегда.
— Ты слышал новость? — спросила она хриплым голосом. — На следующей неделе приезжают строители доделывать ремонт наверху.
Денис взял полотенце и кивнул: — Будет неспокойно.
— Да, — рассеянно ответила Лена, со страхом ощущая чудовищную слабость, снова нахлынувшую на неё.
Когда он вернулся, она уже успела накрыть стол в комнате, подогрев в микроволновке картофельное пюре и тушёное с овощами мясо. Дорезая хлеб и маленькие солёные огурцы, молодая женщина пыталась скрыть дрожь в пальцах. Она была уверена, что стресс подорвал здоровье, но говорить об этом, да и думать, не хотелось. Денис за последние месяцы проявил слишком много терпения, не каждый мужчина может выдержать настолько тяжёлые душевные проблемы своей женщины. Многие уходят и разрывают отношения. Горе, как известно, сближает только сильные и любящие сердца.
Вот только в её случае проблемы совсем не кончились, и сегодняшний день тому подтверждение. Она боялась признаться себе в этом, попытавшись не думать, но через день всё повторилось.
И кровь, и чудовищное головокружение, и холодный кафельный пол, на который она упала, не помня, как это произошло.
Пришла в себя Лена сама, в медицинский кабинет в этот момент никто не заходил, а дневные процедуры, слава богу, уже закончились.
Усилием заставив себя сесть и опереться на руки, в нос ударил запах спирта — разбился маленький флакончик и теперь сверкал крошечными осколками на полу.
— Господи, — вырвалось у неё.
Дыхание было тяжёлым и медленным, будто требовались усилия для него.
Скрывая от самой себя страх, Лена поднялась и стала спокойно убирать стекло, поменяв халат, вновь закапанный кровью из носа.
Несмотря на то, что она открыла окно, запах спирта преследовал её даже дома. Теперь она не работала посменно, её перевели только дневной медсестрой — каждый день, что было ей выгодно, потому что Дениса не устраивали её дежурства раньше.
Ему Лена ничего не говорила, пытаясь скрыть и подавленное состояние от тяжёлых мыслей. Он чувствовал, задавал вопросы, но она молчала, избегая таких разговоров.
И если бы это ей помогло. В самом начале марта пришлось признать, что ей становится хуже, и тогда впервые пришла в голову мысль, что из-за её состояния душевная боль от потери Лёши незаметно отступила на второй план.
Однажды, когда выдалась минутка поболтать с подругой, Лена поделилась с ней своими страхами.
Галя сама казалась замкнутой и мрачной в последнее время, но когда увидела Лену, стало страшно. Молодая женщина резко похудела, стала бледной, а глаза мерцали яростным синим цветом, провалившись.
Лена готовила на кухне, ожидая Дениса, и медленно помешивала алый борщ, только что нарезав зелени для него на маленькой доске.
— Привет, — сказала Галя, внимательно оглядывая подругу.
Та еле заметно улыбнулась и странным движением пальцев подёргала ворот бархатного синего халатика. Его цвет ещё больше подчёркивал выразительные глаза и бледность лица.
— Ты странно выглядишь, — тихо добавила Галя, наклонившись ближе. — Что-нибудь случилось?
— Как это — странно? — попробовала засмеяться Лена, но у неё вышло только слабое хихиканье.
— Как-то… испуганно, — пожала плечами девушка.
Лена кивнула, оглянувшись на дверь комнаты, в которой когда-то жила с мамой, и за которой сейчас шёл очередной, третий на этой неделе, праздник, отмечаемый большим количеством народа — знакомых мамы и её сожителя.
— Да что-то в последнее время давление падает резко, становится плохо. Всё собираюсь сходить к врачу, но некогда.
— Ты похудела, — вырвалось у Гали.
— Наверное. Есть не очень хочется, — на лице Лены появилась жалкая неуверенная улыбка времён, когда она и не мечтал взглянуть на Дениса.
— Ты не затягивай, если тебе так плохо, — покачала головой Галя. — Хочешь, я с тобой схожу?
Молодая женщина просветлела лицом: — Спасибо, но я сама. Ты как живёшь? Совсем ко мне не заходишь.
Галя махнула рукой, и стала жарить омлет с сыром, свой любимый.
— Я не знаю, что со мной происходит. Я как будто внутри себя, понимаешь?
— Понимаю, — кивнула подруга, — у меня такое было…
— А я всё думаю, думаю…
— О чём?
Галя увидела настоящий проницательный интерес к её словам в глазах Лены, и мелькнула мысль, что она — настоящая подруга.
— Да обо всём. Зачем я? Что в моей жизни? Что дальше? Как выбраться отсюда, чтобы изменить жизнь? Мне кажется, что я так всегда и буду жить в комнате с родителями, в углу за ширмой, понимаешь? Всегда!
Лена разглядывала лицо подруги и вдруг глубоко вздохнула.
— Это нормальные мысли, ты хочешь и ждёшь перемен. Они будут, но только когда ты о них перестанешь думать, — мудро заметила молодая женщина.
— Наверное, — кивнула Галя. — И ещё я думаю о Филиппе.
Лена ожидала продолжения, но на кухню вышла Василиса Мартыновна, странно пожелтевшая в последнее время и еле поднимающая ноги. Старушка недобро оглядела Лену с Галей, поставила воду в кастрюле и ушла обратно.
— Что это с ней? — удивилась Лена.
— Заболела, наверное. Отравилась собственной злобой, — непримиримо произнесла Галя.
Лена бросила зелень в борщ и снова повернулась к девушке. Она уже хотела произнести что-то, спросить, когда мутная пелена будто накрыла её сверху, ноги подкосились, и женщина упала на дощатый пол, стискивая ложку в руке.
Галя попыталась её поднять, но не смогла. На помощь пришла Света, как раз возвращающаяся с дня рождения знакомой. Она подбежала на высоких каблучках и быстро приподняла Лену.
Вместе девушки оттащили ее в комнату, уложив на новый диван. Она была в глубоком обмороке.
Галя стала слегка хлопать её по щекам,
