женщина обязана носить не снимая.
— Прямо как ты, — сегодня её день и комплименты тоже для нее, да и к чему лукавить, если это так и есть.
Дыхание Колесниковой становится тяжелее, грудь вздымается чаще, на что не реагировать мне становится сложнее.
— Тогда потанцуй со мной, — тянет за руку.
Глава 18. Самооборона и новое число ПИ
Уверена, что после сегодняшней ночи я стану похожа на гиббона. За вечер мои руки оттянулись настолько, что ими можно подметать пол.
А про ноги я предпочитаю смолчать, потому что связь с нижними конечностями я потеряла еще часа два назад. Я их не чувствую.
Эти ушлепки загоняли меня до изнеможения, постоянно заказывая новую выпивку.
Не понимаю, куда они в себя столько вливают. Какие-то бездонные глотки.
Наконец-то нестройный зажигательный вой косуль на сцене притих, завывая медляк, танцевать под который выползли парочки. И их, к счастью, немного. Ровно столько, чтобы я смогла добраться до кухни не по головам сидящих за столиками, а через танцпол.
На середине пути замираю.
И если это не помутнение моего сознания в следствие усталости, то прямо перед собой я вижу Миронова.
Танцующего Миронова.
Тесно прижимающего к себе брюнетку. Или шатенку.
Он переминается вместе с ней, и мне видна лишь левая часть его лица.
Точно Миронов.
Вне сомнений.
Ее руки заброшены ему на шею, а его — умело покоятся на талии девушки.
А она хорошенькая.
Стройная и ухоженная…
Да, именно, она ухоженная. Даже на расстоянии она источает изысканность.
Оголенные плечи ее платья блестят в свете слепящих стробоскопов. Они смотрят друг на друга и о чем-то переговариваются. Девушка внезапно откидывает голову и начинает открыто смеяться.
А он… он смотрит на нее и улыбается, плавно покачивая в руках.
Они оба красивые и подходящие. Они выглядят так, словно им предстоит представлять страну на конкурсе пар мира.
Значит, вот ты какая — девушка доцента, о которой рассказывала Аглая Рудольфовна.
А потом меня осеняет! Ведь точно. Старушка упоминала, что в субботу Миронов собирался на свидание.
И какого черта, Илья Иванович, ваше свидание проходит в месте, в котором работаю я? Другого бара не нашлось? Уже второй раз вы посещаете наше заведение, когда раньше не видела вас здесь ни разу.
Бешенство, которое и так бурлит в моей крови, закипает.
Чертов бабник!
Не знаю, то ли мои яростные мысли долетают до преподавателя, то ли убийственная энергия, которую я ему посылаю, но Илья Иванович внезапно поворачивает голову в мою сторону.
То, с какой скоростью я поднимаю пустой поднос и закрываю им себе лицо, просто обязано попасть в учебник по кинематике.
Новое ускорение по Решетниковой.
Число ПИ… ндец. Хотя я не уверена, что число ПИ из этой области, но и я в школе не ходила в отличниках.
В общем, пиндец, если Миронов меня заметит.
Прижимаю вплотную ко лбу поднос и таким способом пересекаю танцпол в сторону выхода из зала.
Влетаю в затемненный коридор и опускаю обессилено руки. Прижимаюсь спиной к стене и прикрываю глаза.
Я не знаю, с чем это связано, но меня дико бесит.
Бесит Миронов и его вылизанная девушка. Утончённая неженка.
А я деревня с подносом.
Нищета.
Голодранка.
А в ней загадка и изюминка.
Облизываю пересохшие губы.
«Ничего, Решетникова, в женщине должны быть мозги и находчивость, а не какие-то изюминки и загадки», — поддерживает меня мой внутренний голос. Если бы не он, давно бы пропала!
— Меня ждешь, улитка? — мерзкий голос выдергивает в реальность, где в темном коридоре кроме меня и привалившегося к противоположной стене племянника гендира никого нет.
Кручу головой по сторонам.
Я стою у мужского туалета и это не найс.
Это не найс, когда глаза гадёныша липко шныряют по мне.
— Как ты прошел в дверь с таким раздутым эго?! — закатываю глаза и отстраняюсь от стены, намереваясь двинуться в кухню.
— Стоять, улитка! — в два счета преграждает мне путь. Его левая рука опирается в стену, а правая опущена в карман джинсов. — Куда торопишься?
Он стоит слишком близко ко мне, и его перегар и запах намешенного дерьма бьет мне в лицо, принуждая скривиться и отпрянуть.
Приставания и подобное поведение для девочек бара — не редкость. Редкость, когда этим ушлепком оказывается родственник начальства.
Во мне слишком много ярости, чтобы я начала нервничать. Гнев притупил чувство страха, да и на практике, вот такие многоговорящие на деле оказываются патологическими закомплексованными неудачниками.
— Чего тебе? — раздраженно бросаю.
— Не тебе, а вам, — поправляет оскаленно.
Вздыхаю, вновь закатывая глаза.
Ну придурок.
«Понять, простить, послать!» — подсказывает мой внутренний помощник.
— Ну? — киваю.
— Дерзишь? Смелая такая? — почесывает языком кончик верхнего зуба. — Ты с самого начала мне не понравилась.
— Не повериТЕ. ВЫ мне тоже, — намеренно выделяю обращение.
Его глаза вспыхивают недобрым огоньком.
Сказать, что мне опасливо? Нет. Я чувствую лишь омерзение к нему.
Дёргаюсь и пытаюсь обойти родственничка справа, но он резко выбрасывает руку и хватает меня за предплечье.
Его хватка звериная.
Шиплю от боли, стискивая зубы.
Он притягивает меня к своему лицу и мне легко удается разглядеть шрам под левым глазом. Кто-то успел ему втащить раньше.
Оглядываюсь назад.
Никого.
И сейчас я начинаю волноваться.
— Ты кем себя возомнила, стерва? — его губы шевелятся напротив моих глаз. — Да я такую, как ты, пережую и выплюну, — сквозь зубы цедит.
— Смотри не подавись.
Если чувство самосохранения у меня и развито, то сейчас оно спит.
— Берега попутала, дрянь?! Я ведь старался быть долбанным джентльменом, но ты меня сама спровоцировала, — он толкает меня к стене и наваливается всем своим телом.
Он не крупный, но и не дрыщ.
Его рука обхватывает мою шею, и я чувствую, как под его пальцами истерически бьется вена. Мой пульс частит и это всё, что я в себе ощущаю.
Словно не со мной это всё.
— Убери от меня руки! Я буду кричать! Сейчас охрана прибежит.
Его омерзительный смех отражается от стен коридора.
— Как прибежит, так и убежит. А тебе разве чаевые не нужны, м? — отворачиваюсь в сторону и зажмуриваюсь, когда подлец носом проводит по моей скуле и глубоко втягивает воздух. К горлу подступает тошнота. — Большие чаевые…
— На помощь! — вырывается из меня, когда одна его рука направляется
