присутствие?
— Не знаю… я просто… Там было тихо! — встрепенулась Волкова. — Очень тихо, такая мертвая, звенящая тишина… А ведь должна была звучать музыка, она целый день звучала!
— А Евгений не мог ее выключить? — спросила Карина, хотя и сама понимала, насколько глуп ее вопрос. Последнее, о чем будет думать умирающий человек, это отключение музыки. — Вы на суде об этом говорили?
— Он ничего не выключал! На суде сказала, да… но это не помогло, как и все остальное! Они сказали, что это или я выключила, но от стресса не запомнила, или сама система отключилась… А сама система не могла, понимаете? Женя внимательно относился к таким вещам, он покупал только лучшее… Это была сложная система, она давала великолепный звук…
— А у этой великолепной системы был выход в интернет? — осведомился Иван.
— Да, конечно, — кивнула вдова. — Чтобы песни скачивать и плейлисты…
— Доступ к интернету был постоянным?
— Я не знаю, с этим всем Женя разбирался…
Карина уже видела, на что он пытается намекнуть — но отказывалась рассматривать такую версию всерьез! Даже если какая-нибудь программа «Сириуса» залезла в музыкальный центр, что вряд ли, как она могла перерезать горло Евгению Волкову? Это уже из области научной фантастики.
От размышлений об этом ее отвлекла хозяйка дома:
— А может, это проклятье было? Мне иногда кажется, что проклятье…
— Какое еще проклятье? — изумилась Карина.
— Семейное… Жениного папу ведь тоже убили, вы знаете?
— Знаем, — подтвердил Иван. — Но это не мог сделать один и тот же человек. Тот, кто убил Виталия Волкова, до сих пор содержится в психиатрической лечебнице.
— Это не так уж важно, — покачала головой вдова. — Дело ведь не в нем, а в силе, которая за ним стоит… Он тогда кричал, что мы все прокляты, что все должны быть уничтожены… А что в итоге? Виталий Семенович мертв. Женя мертв. Я… думаю, и меня скоро не станет.
* * *
Теперь сомнений не осталось, и пути назад уже не было. Вера надеялась, что у нее хватит сил и выдержки играть свою роль до конца, а не выдать себя раньше срока. Ведь тогда все будет кончено! Слишком многое зависело только от нее — слишком много жизней могло оборваться из-за ее ошибки.
Подозревать неладное она начала уже давно, но первое время Артуру удавалось успокоить ее, убедить, что она придумывает лишнего. Наивный! Он всегда верил руководству «Сириуса» больше, чем они того заслуживали. А они просто использовали и его, и Веру, и многих других для самых настоящих преступлений. Но ничего, теперь у нее есть неопровержимые доказательства, Артур должен поверить.
Она получила эти доказательства благодаря их последнему проекту. Вера заметила, что программа вызывает больший ажиотаж, чем следовало бы. Миронов каждый день заходил, Сомов каждый месяц проверки устраивал — в жизни такого не было! Тогда она стала разбираться внимательней, проверять, кто и как работает над кодом, нет ли скрытых файлов.
Когда она впервые заметила подвох, она не поверила себе. Она-то подозревала «Сириус» в мошенничестве и превышении полномочий, если можно так назвать дополнительные функции, встроенные в безобидные приложения. Но то, что она нашла, было за гранью обычной жизни. Теперь Вере казалось, что это не знакомая ей компания иногда выполняет не совсем легальные заказы, а весь «Сириус» является лишь прикрытием для чего-то бесконечно опасного.
Она должна была рассказать правду. Сначала Артуру, потом полиции и, конечно же, журналистам. А для этого ей нужно было немедленно покинуть здание.
Было такое ощущение, будто она идет по раскаленным углям. Ей было жарко, душно, Вера чувствовала, что ее лицо пылает. Те коллеги, что знали ее лучше, останавливались и спрашивали, все ли у нее в порядке. Она нервно улыбалась и ссылалась на грипп. Они, кажется, верили ей, они просто не видели причин сомневаться. Это же она — добрая, мягкая, безобидная Вера. Ну кто сочтет ее опасной для компании?
И все равно ей было тяжело, перед глазами все плыло, ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Слишком уж чуждым самой ее природе было то, что она делала сейчас. Вера не знала, каким чудом ей удалось пересечь весь бесконечный этаж с мастерскими и добраться до лифта.
Там она почувствовала себя спокойнее, одиночество всегда шло ей на пользу. Самое сложное позади, теперь нужно добраться до машины и поскорее ехать к Артуру. Она наблюдала, как по одной загораются кнопки лифта, указывавшие, на каком этаже она находится. Третий, второй… ну же, скорее…
Когда лифт наконец спустился в подвал, она вылетела из кабины до того, как двери полностью открылись, и по бетонному полу зацокали ее каблучки. В разгар рабочего дня здесь было пусто, да и ей не следовало бы уезжать, если бы она хотела сохранить работу. Но она не хотела.
Она рвалась к своей машине, как к заветной финишной черте, побежала бы, если бы могла — но не позволяли каблуки. Чем ближе становился автомобиль, тем спокойней ей было. Добравшись до машины, она даже позволила себе улыбнуться.
— Вера, можно с тобой поговорить?
От неожиданности она глухо вскрикнула и выронила сумочку. Она-то была уверена, что она здесь одна! Однако Максим появился из-за припаркованного фургона быстро и уверенно, словно специально дожидался Веру. Теперь он стоял между ней и ее машиной.
Максим… не так давно Вера могла назвать его другом, но с тех пор она слишком много узнала. Она понятия не имела, какую роль он играет в этой афере, однако выяснила, что он точно замешан. Но он-то о ее осведомленности не знает! Ей нужно притвориться всего раз, последний.
— Что-то случилось? — поинтересовалась она. Ее голос едва заметно дрогнул, и она лишь надеялась, что Максим не обратит на это внимания.
Он не собирался нападать на нее, да и агрессивным не казался. Он просто стоял перед ней, скрестив руки на груди, и с сожалением смотрел на Веру.
— Не следовало тебе во все это лезть. Это не твоя лига, Вер, совсем другая весовая категория.
— Ч-что?.. О чем ты?.. Я не понимаю…
— Перестань, — прервал ее он. — Все ты прекрасно понимаешь. Если ты чем и удивлена, так это моим появлением. Ты умна, Вера, но и мы не дураки. Неужели ты думала, что эту твою партизанскую вылазку в кабинет Миронова никто не заметит?
Первым импульсом снова стало отрицание. Нет-нет, ты не так понял, я не хотела! Я зашла случайно, нет тайного смысла! И сейчас я убегаю по личным причинам, я ничего не знаю!
Однако Вера не сказала
