Книга 10000 желаний - Влада Ольховская

Сердце бешено колотилось в груди, она не знала, что теперь будет. Увольнение? О, это был бы еще очень хороший исход! Но вряд ли он возможен. Вера прекрасно понимала, что раскрытие таких тайн не прощают никому.

— Что будет дальше? — спросила она, чудом совладав с собой.

Максим кивнул в сторону. Там, неподалеку от них, у светлой стены паркинга, стояла группа молодых людей. Все они выглядели откровенно лишними на территории центрального офиса «Сириуса»: неопрятные, вызывающе одетые, с настороженными хищными глазами. Они были из той породы людей, от которых Вера всю жизнь пыталась держаться подальше.

— Видишь их? — спросил Максим.

— Да… Кто это?

— Твои убийцы.

Он сказал это так просто, что Вера сначала решила, будто ей послышалось. Нельзя настолько равнодушно о смерти говорить! Однако в глазах Максима не было ни тени насмешки, только жалость и сожаление, недостаточные, впрочем, для того, чтобы помочь ей.

— Они преступники, Вера, и многие из них убивали раньше, — продолжил он. — Свою работу они выполнят. Мне жаль, что все так закончилось, но ты сама виновата. Не нужно было лезть в это. Заподозрила неладное? Должна была развернуться и бежать.

— Я хотела помочь людям, — еле слышно прошептала Вера. Казалось, что все это не по-настоящему. — То, что творится в «Сириусе», неправильно…

— Ты бы ничего не остановила, даже если бы тебя не убили сегодня.

— Мы с Артуром бы справились…

— С Артуром? — невесело рассмеялся Максим. — Правду говорят, что любовь слепа, значит! Ты достаточно умна, думаю, если бы он не поселился в твоей постели, ты бы догадалась.

— Нет! — Вера отшатнулась от него, закрывая лицо рукой. — Он не может!..

— Он давно и добровольно с нами. Но если тебе это хоть как-то поможет, он был против твоего убийства. Когда впервые стал вопрос о твоем устранении, он просил дать тебе время, обещал, что все уладит.

Вот, значит, почему Артур так легкомысленно относился к ее предупреждениям. Он все знал с самого начала, и то, что он был против ее казни, не спасало: он не предупредил ее об угрозе! А теперь уже слишком поздно. Она умрет здесь, а он, возможно, пожалеет, но потом забудет о ней, как о неудавшемся проекте. Он ведь не любил — и не обещал любить.

От страха хотелось плакать, дрожали губы, и все равно Вера сумела спросить:

— Как… как это будет?

— Нам не нужно, чтобы твою смерть связали с «Сириусом», — пояснил Максим, ровно и деловито, словно обговаривал условия контракта. — Поэтому, прости, придется потерпеть. Мир узнает, что на тебя напали, когда ты возвращалась домой с работы. Обманом заставили остановиться у дороги, вытащили из машины, избили и изнасиловали. Ты была еще жива и пыталась убежать, но тебя поймали, прижали к земле и несколько раз ударили ножом в живот. От полученных ран ты скончалась на месте.

Вера болезненно охнула, инстинктивно прижимая руку к животу, словно уже почувствовала удар. Максим заметил ее реакцию и все равно не замолчал:

— Полиция придет к выводу, что это сделали местные наркоманы, которых так и не удалось поймать. «Сириус» публично осудит это чудовищное преступление и выразит соболезнования твоей семье, выплатит компенсацию, но твое убийство так и останется нераскрытым. Вот, теперь ты знаешь правду, и я не буду осуждать тебя, если ты сейчас попытаешься сбежать, хотя мы оба знаем, что это бесполезно. Пора приступать, Вера.

Глава 7. Голоса и огонь

Многие уверены, что, если они живут самой обычной жизнью в многоквартирном доме, с ними ничего не случится. Куда забираются грабители? В элитные особняки. Где прячутся беглые преступники? В отдаленных коттеджах. По крайней мере, так раз за разом рассказывает кинематограф.

Другое дело — обычная обшарпанная «панелька» и ее жители. В каких разборках они могут быть замешаны? Кому понадобится приходить за ними?

Максим и сам так думал — когда-то, очень давно… Так давно, что уже и неправдой кажется. Потом он начал работать в «Сириусе» и понял, как мир устроен на самом деле.

На захват девятиэтажного панельного дома в одном из спальных районов Москвы ушло полчаса. Отряд, прибывший на место, точно знал, что делать, но иначе и быть не могло. Теперь те жители, кому не повезло оказаться в своих квартирах, были надежно заперты. Они реагировали на это по-разному: кто-то в ужасе забился в дальний угол и старался не напоминать о себе. Кто-то ломился в дверь и угрожал всеми инстанциями, какие только приходили на ум. Но понять, что происходит снаружи, они не могли: замки были заблокированы специальными отмычками, дверные «глазки» заклеены, а камер тут отродясь никто не устанавливал.

С приходом отряда в доме отключилось электричество, городские телефоны, мобильные и интернет тоже были недоступны. Цивилизация, к которой эти люди привыкли с рождения, внезапно покинула их.

Жители верхних этажей могли сколько угодно вопить из окон, городской шум заглушал их. У жителей нижних этажей шансов на успех было побольше, но самые буйные, те, что рисковали открыть окно и звать на помощь, тут же получали в это открытое окно газовую гранату. Минута — и все, кто находился в квартире, теряли сознание. Таких было немного.

Естественно, снаружи можно было увидеть, что что-то не так. Время было не позднее, несмотря на темноту, соседи без труда заметили девятиэтажку, полностью лишенную света. К тому же, к вечеру вернулись другие жители этого дома, желавшие попасть внутрь или хотя бы убедиться, что у их близких все в порядке.

Во дворе их встречали люди в полицейской форме, показывавшие вполне убедительные удостоверения. Фальшивки были сделаны настолько мастерски, что даже настоящий патрульный не понял бы, что перед ним далеко не коллеги.

Эти люди отгоняли посторонних от блокированной девятиэтажки. Объяснение было пугающим и нехитрым: бактериологическая угроза. Возможно, дом придется взять на карантин. Можно ли вам поговорить с мужем и детьми? Нет, подождите, пока закончат работать эксперты. А телефоны не работают, чтобы избежать ненужной паники.

Кто-то все-таки умудрился вызвать журналистов. Но небольшая команда исчезла так быстро и незаметно, что никто не мог наверняка сказать, были ли они вообще.

Благодаря этому Максим и остальные могли спокойно работать в нужной квартире, не опасаясь, что их отвлекут. Хотя какая тут спокойная работа? Перед ними в разгромленной кухне стояли на коленях два запуганных человека. Женщина рыдала,