они могут и поголодать без особого ущерба. Марка волновала транспортировка — могли возникнуть осложнения на железной дороге. Но у меня уже был некоторый опыт в этой области.
Позднее, когда мы с Васькой благополучно прибыли в Москву и сдали змей, куда следовало, я получил письмо от Марка. Он поправлялся, но ходил пока на костылях. Опухоль на ноге спала, на месте укуса образовалась язва размером с ладонь. Язва долго не заживала. Только в самом конце лета Марк окончательно выздоровел, и мы торжественно отметили это событие.
ГЛАВА 10
Схватка с коброй
Через неделю я провожал Ваську. Он увозил с собой наше имущество, но ящик со змеями захватить отказался наотрез. С большим трудом мне удалось уговорить его взять корзинку с безобидными удавчиками. Транспортировать же ядовитых змей выпало на мою долю. Я должен был ехать через два дня. Василий не мог больше оставаться в Ташкепри, нужно было срочно возвращаться в Москву. Из автопарка пришла грозная телеграмма, и Васька заторопился. Я остался один.
Я снял комнату на окраине поселка, а змей, упакованных в корзине, держал в сарае. На сарай по моей просьбе навесили огромный замок, что вызвало глубокие размышления у многочисленных соседей: в чем дело? Раньше сарай никогда не запирался, а теперь в нем, очевидно, хранят ценности. О, если бы любопытные соседи узнали, что за сокровища находятся в сарае: пять кобр, тринадцать гюрз, сорок эф, тридцать пять большеглазых полозов и более сотни прочих змей. Вряд ли нашелся бы хоть один вор, пожелавший похитить эти сокровища.
Хозяева, сдавшие мне квартиру, конечно, не подозревали, что хранится в продолговатых корзинах, но через час после того, как состоялось наше знакомство, хозяйка не выдержала и спросила об этом. Я затрепетал, решив, что женщина догадалась и меня прогонят со всеми моими корзинами, и ответил, внутренне поражаясь натуральности своего голоса, что в корзинах геодезические инструменты. На мое счастье, хозяйка владела отнюдь не технической профессией — торговала в палатке газированной водой и о геодезии имела довольно туманное представление. Удовлетворив таким образом женское любопытство, я беззастенчиво соврал, что буду в сарае проявлять и печатать фотоснимки, и попросил, чтобы меня никто не беспокоил, когда я там нахожусь. Хозяйка заверила меня в своей скромности, и я в течение целого дня составлял картотеку своего беспокойного, шевелящегося, шипящего хозяйства.
Наконец все было пересчитано, описано, упаковано. Железнодорожный билет до Москвы находился у меня в кармане. До отхода поезда оставалось десять часов, и я решил их потратить на себя.
Я долго плавал в Мургабе, погрелся на солнышке, пообедал в чайхане и, возвратившись домой, прилег отдохнуть. Я попросил хозяйку разбудить меня через три часа и заснул. Проснулся я оттого, что хозяйка тормошила меня за плечо. Одно слово, произнесенное трагическим, свистящим шепотом, мгновенно сбросило меня с кровати и вынесло на середину комнаты.
— Змея! — испуганно сказала она.
Сон тотчас исчез, я заторопился, надевая ботинки, лихорадочно обдумывая случившееся.
— Да вы не пугайтесь, змея не здесь, а в сарае!
— В сарае?! — едва не заорал я, мысленно рисуя ужасную картину: гюрзы вырвались на волю и расползаются по поселку, гонятся за взрослыми, кусают детей.
Выскочив во двор, я опрометью бросился к сараю, едва не оторвав пудовый замок.
— Да не здесь же, — охала сзади хозяйка, — в сарайчике, где куры.
Эти слова прозвучали для меня тончайшей музыкой. Значит, мои змеи не разбежались, просто появилась какая-нибудь заблудшая. Здесь подобное явление не редкость. Мое предположение подтвердилось. Хозяйка повела меня к покосившемуся глинобитному сарайчику. Оттуда доносилось встревоженное кудахтанье. Возле курятника, воинственно потряхивая налитым гребнем, расхаживал на длинных голенастых ногах белый петух.
— Змея яйца таскает, а ты куда смотришь, петушишка?! — набросилась на петуха хозяйка. — Такая напасть эти змеи! Вы уж подсобите, прогоните воровку.
Мы вошли в курятник. В углу на гнезде свилась клубком змея такого размера, какого я в жизни не видел. Послышался тихий свист: излюбленное предостережение кобры, и в метре от земляного пола закачалась страшная голова с постепенно раздувающимся капюшоном.
— Ишь, злодейка, — сердито сказала хозяйка, — яйца ворует, шкодничает! Я тебе дам, кыш, проклятая!
Женщина махнула кошелкой, кобра вздрогнула, отпрянула в дальний угол, заскользила вдоль стены.
— Поймайте ее, пожалуйста, — просила хозяйка.
Я загнал кобру в угол, палкой прижал к земле и, крепко ухватив рукой за затылок, левой — за середину тела, оторвал от земли. Держа змею на весу, я подошел к окошечку и стал ее рассматривать. Это был великолепный экземпляр! Темно-оливковая кожа змеи горела в косых лучах солнца, проникающих в запыленное окошко. Кобра была очень длинная, мне хотелось ее измерить, но без помощника такую операцию проводить рискованно, а рисковать лишний раз в последний день, пожалуй, не стоило. Нужно было поступить предельно просто — посадить кобру в мешок и присоединить к ранее собранной коллекции. Оставалось проделать относительно несложную операцию, самое трудное было уже позади. Однако, поразмыслив над создавшимся положением, я стал в тупик: со мной не было змеиного мешка. Все мешки были давно упакованы и, вероятно, уже подъезжали к Москве вместе с Василием.
Что делать? Упускать такую великолепную змею не хотелось. Но сколько же можно ее держать в руках? Если гюрза в момент пленения бешено вырывается, а затем затихает, то кобра действует методически и способна измотать самого сильного человека в полчаса. Голова змеи все время высовывается вперед, и нужно бдительно следить, чтобы змея не получила возможности дотянуться до руки ядовитыми зубами. В такой момент отпустить змею — чистейшее безумие. Пресмыкающееся успеет нанести удар.
Я очутился в крайне затруднительном положении и беспомощно топтался на месте. Неизвестно, сколько времени продолжалось бы это топтание, если бы не кобра. Змея, ни на секунду не прекращавшая сопротивления, захлестнула хвостом мою шею и стала сжимать кольца.
До сих пор я не знал, что кобры могут обвиваться, когда их держат в руках, обычно такой прием характерен для удавчиков.
Вначале я не придал большого значения уловке кобры, но, когда змея стала сдавливать мне горло все туже и туже, испугался всерьез. Теперь уже оторвать от себя змею не было никакой возможности, приходилось ждать, пока кобра распустит кольца. Пытаясь ослабить холодную скользкую удавку, я прижал подбородок к груди, желая втиснуть его между змеей и шеей, но слишком поздно додумался. Холодное скользкое тело змеи проскользнуло под подбородком.
Кобра сжимала кольца и в то же время настойчиво старалась вырваться из моих рук. Раза два я дернул ее за голову,
