обычно проявлялись одиночество и неприкаянность.
– Это как у тебя с кавалером Эдвиком? – задала принцесса вопрос, который вынырнул из глубины, как всплывающий воздушный пузырь.
Ниса повернула голову, посмотрела на ее сдвинутые брови и едва оттопырившуюся нижнюю губу и вдруг протянула руку и обхватила принцессу за плечи.
– Не ревнуй, – шепнула она.
Ревновать? Принцесса и не думала! Она просто почувствовала досаду, что Ниса думает о ком-то еще вместо нее, расстройство, что самой думать больше не о ком, и мимолетное желание отрубить кавалеру Эдвику голову, чтобы вернуть все как было. Принцесса подвигала кончиком носа. Хотя, возможно, она просто давно не освежала в памяти определение слова «ревность».
Тогда принцесса перестала чувствовать расстройство и стала чувствовать к Нисе благодарность за то, что не надо было ничего объяснять. Она прижималась щекой к нисиному плечу и думала, что у нее нет никакого кавалера, и совершенно непонятно откуда бы ему взяться. Людей, дотягивающихся до нее по статусу, было совсем немного, а таких, которые бы готовы были бежать быстрее и думать умнее – если предположить, что Ниса права – вообще единицы. И как их не то что увлечь собой, а хотя бы встретиться с ними?!
Принцесса бы с удовольствием что-нибудь предприняла бы, чтобы изменить ситуацию, но вместо этого приходилось тратить время на всякие неотложные королевские обязанности, например, побег из заложниц мятежного графа. Когда тут личным заняться? Она даже хотела пожаловаться Нисе словами, но тут всхрапнула Игрена и пришлось ползти и будить ее.
Единственное, что удалось подслушать из разговоров прачек полезного – открыли въездные ворота. Стража все еще была озадачена поисками, но без постоянного доступа людей и грузов замок существовать не мог. Это подтверждалось тем, что вокруг таверны напротив прачечной появились люди, а вечером приехала телега с огромной лежащей бочкой, в каких с юга привозили прокипяченное с пряностями вино, так оно лучше сохранялось. Принцесса осмотрела сооружение, насколько позволяло небольшое окошко.
Даже лежа бочка была высотой почти с принцессу, сверху в ее бок была вделана широкая горловина с деревянной крышкой. Вино слили в таверне через деревянный кран в самом низу заднего торца, и возница на ночь отогнал подводу в сторону, под самые окна прачечной. Он распряг пару лошадей и увел их на конюшню. Было ясно, что он переночует где-то в замке, а с утра пораньше двинется в обратный путь.
– Вот и наша возможность, – сказала принцесса, спустившись с табурета.
От первой идеи – забраться всем троим в бочку до прихода возницы – отказались. Предстояло просидеть в бочке до того, как он появится, пока он будет запрягать лошадей, пока проедет ворота. Принцесса побоялась, что они просто задохнутся в винных парах. Однажды она пряталась в узком платяном сундуке, где лежала старая пыльная рогожа и… Не хотела бы этого повторять. За полночи был выработан другой план и распределены роли. До утра они дежурили у окна посменно. Возница появился, едва стало светать, во время дежурства принцессы.
– Дамы! – подняла принцесса свою маленькую армию. – Действуем!
Ниса выбралась из кладовой через верх и отомкнула замок на двери. Они вооружились: Игрена несла пару простыней, разорванных на широкие ленты, а принцесса, заткнув за пояс платья портновские ножницы, взвесила в руке биту для отбивки белья при полоскании, ту, что Игрена называла «ребристой палкой». Ниса ничего не взяла. Она сама была оружием. Поврежденный глаз у нее стал почти нормальной формы, отек превратился в сине-желтые разводы на пол-лица. Вкупе с дешевым плащом поверх белья синяк делал ее похожей на подругу конюха-выпивохи.
Покинув прачечную, они скучковались за углом, выставив Нису впереди. Когда возница залез на подводу, Ниса пошла вперед между бочкой и стеной прачечной.
– Мила-ай! – сказала она голосом обозной маркитантки так натурально, что принцесса пообещала себе покопаться в нисином прошлом поподробнее. – Ехать собираешься?
– Чего тебе? – буркнул возница.
– Известно чего! – Ниса приняла позу змеи, проползающей между ножками табурета – зрелище, от которого в исполнении Нисы ни один живой мужчина по доброй воле уехать не мог.
– Пару медяков для бедной девушки! – продолжала Ниса.
– Нету у меня ничего, – буркнул возница с оттенком сожаления.
– Что ж ты такой бедный! – сочувственно протянула Ниса. – Ладно! Иди сюда, я тебя из жалости поцелую! Иди, иди сюда!
Принцесса не могла это видеть, но в этот момент Ниса наверняка похлопала ресницами. Возница наклонился, потянувшись губами к Нисе. Графиня ар Деноольд обеими руками взялась за рубаху у него на груди и дернула на себя. Возница нырнул с подводы вниз, перекрутился и тяжело упал спиной на камни. Ниса навалилась сверху, они завозились между колесом и стеной, натужно похрюкивая. Принцесса выскочила из-за угла. Из-за узости пространства к вознице было толком не подобраться, Ниса завесила его своими локонами.
– Ты его бюстом пытаешься задушить? – спросила принцесса.
Ниса могла. Принцесса даже могла вообразить пару-тройку тех, кто не отказался бы покинуть мир таким способом.
– Здоровый хряк, – Ниса немного отползла в сторону.
– Тихо! – палец одной руки принцесса приложила к губам, а другой приставила острия ножниц к шее возницы. – Игрена, давай!
Игрена наполовину протиснулась из-за принцессы и стала вкладывать вознице в рот лоскут простыни. Делала она это осторожно, как кошка, трогающая лапой ежа.
– Открой рот шире! – сказала принцесса и надавила ножницами на шею.
Дело пошло быстрее. Ниса связала вознице ноги, пыхтя, они втроем тянули и пихали несчастного до тех пор, пока не выволокли из-за подводы и не затащили за угол. Там Ниса связала ему руки, они переместили его, наконец, в прачечную и закрыли двери.
– Нам надо поторопиться! – сказала принцесса, когда они вернулись к подводе.
Сначала они с Нисой с заднего торца бочки запихали наверх Игрену. Помогли тренировки в кладовой – они уже знали, в какие места надо толкать Игрену, чтобы она лезла, а не похихикивала от щекотки. Следом забралась Ниса, сняла запор и откинула верхнюю крышку.
– Игрена, – сказала она, смерив взглядом горловину. – Тебе придется что-нибудь втянуть.
– Что? – покладисто спросила Игрена, надо было отдать ей должное, она уже и не думала возражать.
– Хотя бы живот, – серьезно сказала Ниса. – Остальное я пропихну.
За последние дни Игрена совершила, наверное, больше физических упражнений, чем за всю предыдущую жизнь. Она спустила ноги в горловину, уцепилась за Нису и стала медленно сползать вниз. Когда дело дошло до груди, что-то треснуло, и к ногам принцессы скатились два шарика речного жемчуга.
– Тут мокро! – гулко сказала Игрена из бочки. – Тут вино!
– Зато какой запах! – сказала Ниса, опускаясь в горловину, и подмигнула принцессе. – Не удивляйся, если мы начнем орать песни.
Принцесса уже ничему бы не удивилась. Она накинула на себя грубый темный плащ, оставшийся от возницы, забралась на подводу, накинула капюшон и взяла вожжи.
– Поехали, – сказала она, и две тощие лошадки послушно потянули вперед.
Погромыхивая на булыжном мощении, винная бочка проехала мимо таверны и вывернула в главный проезд. Впереди были ворота внешней стены замка – две невысоких, но широких башни с массивным переходом между ними. Решетки в проезде под переходом были подняты, навстречу в замок въезжала телега с сеном, за ней втягивалась еще одна. Принцесса повернула лошадей вправо, освобождая проезд. Она опустила голову пониже, чтобы не присматривались стражники, стоявшие по обе стороны проезда.
– Чего заснул? Твоя очередь, – услышала она.
Телеги выехали из ворот, и стражники перекрыли движение, чтобы выпустить винную бочку. Принцесса колыхнула вожжи. В каменном туннеле удары колес о булыжники отражались от стен, приближалось светлая арка выезда.
– Эй, Будди! Поторапливайся! – крикнул из-под нее один из стражников. – Или пойла своего перехлебал?
Принцесса не ответила. Почему же «пойла»? Судя по запаху вино было совсем неплохим. Лошади уже вышли из проезда и теперь вытягивали на белый свет телегу.
– Чего молчишь-то, Будди? Когда обратно… – охранник стал вглядываться в принцессу, видимо, обнаружив, что Будди похудел раза в три.
– Пошли, пошли! – вместо ответа принцесса хлестнула лошадей.
Винные клячи были порядком удивлены, к ним давно не обращались с подобными требованиями. Принцесса снова ударила вожжами. Стражник двинулся наперерез телеге. Принцесса запустила одну руку под плащ.
– Ну-ка, стой! – охранник протянул к ней руку.
Принцесса одним движением выдернула из-под плаща биту и ударила стражника в голову. Неизвестно, попала ли она, но он отшатнулся назад. Лошади наконец вспомнили что-то из своей
