Самое странное место – спальня, где мы с Ричи жили подростками, когда переехали в Лондон. После суда был здесь только раз. Приехал на неделю, думал, мама одна не справится. Но она познакомилась с Майком, который не желал в доме третьего лишнего, и я перебрался обратно к себе в квартиру.
Комната не изменилась. Точно раковина, из которой исчез ее глубоководный обитатель. Полно пустот: пятна от пластилина, где когда-то давно висели плакаты; книги, покосившиеся на полупустых полках. Коробки с вещами Ричи, которые закинули сюда его приятели.
Мне потребовалось огромное усилие, чтобы не начать в них рыться. Но это только зря бередить рану, и Ричи бы рассердился.
Ложусь на кровать. Мысли уносятся к Тиффи. Сначала – в красном белье, а потом – завернутой в полотенце и беззвучно идущей в спальню. Второй образ еще неприличнее, поскольку она не знала, что я подглядываю. Смущенно меняю позу. То, что она так меня привлекает, – неправильно. Наверное, реакция на расставание с Кей.
Звонит телефон. Волной поднимается паника. На экране имя Тиффи.
Не хочу отвечать. Телефон звонит и звонит – кажется, конца этому не будет.
Трубку так и не беру. Странно, чувствую себя виноватым. Ричи сказал, я должен с ней поговорить, но я предпочитаю тишину в эфире или, максимум, записки на чайнике либо на двери.
Снова ложусь. Обдумываю. Телефон вибрирует. Сообщение.
Приветик. Ну… Хм… По-моему, нам следует поговорить про утро?
Тиффи
Опять накатывает воспоминание, вызывающее стон.
Определенно, надо ответить. Кладу телефон. Смотрю в потолок.
Телефон вибрирует.
Начать, конечно, надо с извинений. Это я оказалась в квартире не вовремя, нарушив установленные правила общежития. А потом пошла в ванну и там тебя доставала. Поэтому да, я очень, очень извиняюсь!
Внезапно после второго сообщения чувствую себя намного лучше. Не похоже, чтобы она испугалась. И еще – типично ее стиль, легче представить, что это сообщение от той, прежней Тиффи, которая жила в моем воображении, пока не столкнулся с нею настоящей. Та, первая… не то чтобы незначительная, но обитающая в «безопасном уголке» мозга. Человек, с которым можно поговорить без прессинга или далеко идущих выводов. Удобная и невзыскательная.
Теперь Тиффи определенно не в безопасном уголке.
Набираюсь мужества и пишу в ответ:
Не надо извиняться. Когда-нибудь все равно бы столкнулись! Не беспокойся, все уже забыто.
Последнее стираю. Очевидная ложь.
Не надо извиняться. Когда-нибудь все равно бы столкнулись! Не беспокойся – если хочешь, с радостью вычеркну это из памяти. Леон
Снова устраиваюсь на кровати и жду.
Жду…
Она занята? Обычно отвечает сразу. Смотрю на часы – одиннадцать вечера. Может, заснула? Вчера, видимо, поздно вернулась домой. Наконец приходит сообщение.
Отлично, давай все забудем! Обещаю, больше не буду (в смысле просыпать на работу и вваливаться в душ). Надеюсь, Кей не взбесилась из-за нарушения правил и… ну, приставания к ее парню в ванной?..
Глубокий вдох.
Мы расстались пару недель назад.
Ответ приходит почти мгновенно.
О черт, прости! Так и думала, что-то случилось – ты был в записках очень молчаливый (то есть больше обычного!). Как ты?
Думаю над вопросом. Как я? Лежу на постели дома у мамы, мечтая о голой соседке, а все мысли о бывшей девушке временно, но искренне забыты. Вероятно, не самый здоровый вариант, однако… Лучше же, чем вчера? Набираю ответ:
Помаленьку.
Долгая пауза. Стоит написать подробнее? Хотя моя немногословность никогда Тиффи не смущала.
Может, это тебя повеселит: сегодня на работе с похмелья налетела на принтер.
Фыркаю. Мгновение спустя приходит фото принтера. Он огромен. Поместится четыре Тиффи.
Ты что… не заметила?
Наверное, утратила способность останавливаться в нужный момент. Поговорила по телефону с моим фантастическим каменщиком-дизайнером, и вот…
А, ясно… У тебя после него подкашивались ноги.
Ага! Такой уж день выдался.
Смотрю на последнее сообщение, пока не гаснет экран. «Такой уж день выдался».
Какой такой? Когда подкашиваются ноги? Почему? Потому что она…
Нет, точно не из-за меня. Смешно. Но что она в таком случае имела в виду?..
Надеюсь, переписка с Тиффи не будет отныне идти в таком ключе. Выматывает капитально.
31. Тиффи
Мой папа часто говорит: «Жизнь – штука нелегкая». Одна из его любимых присказок.
Вообще-то, я не согласна. Жизнь часто легкая, только этого не замечаешь, пока она как следует не утяжелится. Например, не ценишь здоровье, пока не заболеешь. Не придаешь значения целому ящику с колготками, пока не порвешь последние.
Кэтрин только что написала на странице Таши Чай-Латте гостевой коммент о том, как связать крючком бикини. Сеть взорвалась. Столько ретвитов от знаменитостей, что я сбилась со счета. И поскольку Кэтрин терпеть не может Мартина, то всякий раз, когда ее разбирают психи или нужна помощь, она звонит мне. А я, ничего не соображая в пиаре, вынуждена плестись к Мартину, а потом передавать его ответ Кэтрин. Если бы это был развод, а я была бы их ребенком, давно вызвали бы соцслужбу.
Когда наконец выхожу с работы, звонит Герти.
– Только закончила? Уже попросила прибавки?
Смотрю на часы – половина восьмого. Как можно проторчать в офисе без малого двенадцать часов и ничего толком не сделать?
– Некогда было. Все равно ведь не дадут. Наверное, еще и уволят.
– Абсурд!
– Фиг с ним. Что новенького?
– Подумала, тебе будет интересно: я перенесла апелляцию по делу Ричи на три месяца вперед, – небрежно бросает Герти.
Резко останавливаюсь. Кто-то налетает на меня сзади и чертыхается. Конечно, внезапно затормозить в центре Лондона – тяжелое преступление, которое дает окружающим право тебя отмутузить.
– Ты будешь его представлять?
– Его нынешний адвокат никуда не годился. Честно. Подмывает нажаловаться на него в комиссию по стандартам. А еще я все-таки перепрыгнула ему через голову и капитально его разъярила…
– Ты будешь его представлять?
– Спроси еще разок, Тиффи…
– Спасибо! Спасибо огромное! Господи, я… – Губы сами растягиваются в улыбку. – Ричи сказал Леону?
