Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– «Стадион»? Почему?
– Уж больно похож был по проекту, – рассмеялся прораб. – Так и называем по привычке…
– «Стадион»… – Сергей Павлович Королев улыбнулся. Потом крепко пожал руку прорабу. – Спасибо за него… Придет время, и зрителем событий на этом «стадионе» будет все человечество…
В канун Первомая строительство «стадиона» закончилось. Шубников встречал Королева на аэродроме. Как и договорились три дня назад по телефону, вместе поехали на стартовый комплекс и к монтажно-испытательному корпусу.
Главный конструктор остался доволен – строители выдерживали сроки.
– Спасибо вам, Георгий Максимович, – поблагодарил Королев. – У меня к вам две просьбы. Во-первых, нельзя ли домики, где будут жить мои сотрудники, отделать получше. Люди у меня золотые…
– Постараюсь, Сергей Павлович, – ответил Шубников. – Все возможное сделаем. У вас действительно золотые сотрудники, ну а строители у меня – стальные…
Королев рассмеялся:
– Согласен!.. Еще одна просьба: нельзя ли побывать на одной из ваших «проработок» – много слышал о них, хочу сам посмотреть и послушать.
– Как раз здесь, на корпусе, запланирована на завтра, обычно «проработку» я провожу на каждом объекте раз в две недели…
– Только не надо называть меня, – попросил Королев, – посижу в углу, понаберусь опыта.
– Я не имею права вас называть, – рассмеялся Шубников, – вы у нас, Сергей Павлович, человек безымянный…
Шубников во все дела вникал сам. Приезжал на объект, тщательно все осматривал, а затем собирал совещание. Вывешивался график работ, и вместе со всеми Георгий Максимович «прорабатывал» (по его собственному выражению) все детали состояния стройки. Нет, он не кричал на подчиненных, не устраивал разносов – вникал во все и вместе с коллегами находил наилучшие решения, принимал необходимые меры. Конечно, были случаи, когда он сурово наказывал подчиненных, но каждый раз за дело.
«Проработки» Шубникова – это сугубо деловое совещание, на котором шел детальный анализ положения на стройке.
Так было и в тот раз. Сергей Павлович сел в углу комнаты, никто на него не обратил внимания.
Начальник объекта докладывал о ходе работ.
На графике, развешанном на стене, две линии. Синяя – срок выполнения, красная – реальное состояние дел. Кое-где намечалось отставание, и тут же, по ходу «проработки», принимались необходимые решения; рядом с Шубниковым сидели главный инженер, заместитель по снабжению, парторг. «Проработка» шла спокойно, деловито. И вдруг начальник объекта, добравшись до одного из пунктов графика, говорит:
– Надо начинать монтаж оборудования, но его до сих пор на стройке нет.
– Кто из смежных организаций отвечает за оборудование? – спрашивает Шубников.
– Я. – Один из присутствующих поднялся. – Оборудования нет, потому что не готово помещение под монтаж. Там не проведены малярные работы.
– Их нельзя делать, – спокойно заметил Шубников, – во время монтажа потребуется долбить стены, вести сварку. Малярка погибнет.
– Это нас не касается. Пока не покрасите – оборудования не будет.
И вдруг из глубины комнаты раздался голос Королева:
– Зачем вам малярка? Ваше оборудование можно под открытым небом ставить!
– А вы, товарищ, помолчите, – оборвал Королева представитель, – раз вы ничего не понимаете в нашем оборудовании, нечего вмешиваться…
– Спокойно, спокойно, товарищи, – Шубников встал, – у нас не принято спорить повышенным тоном. И вам, – обратился он к Королеву, – действительно вмешиваться не надо. Через два дня все оборудование должно быть, это приказ. Иначе я позвоню вашему министру и предупрежу его о нарушении сроков поставки оборудования…
После «проработки» Королев и Шубников долго хохотали.
– Не выдержал – сорвался, – оправдывался Сергей Павлович. – Терпеть не могу очковтирателей. Но даю вам слово, больше таких представителей на ваших «проработках» не будет.
– Да и сам я еле сдержался, – сказал Шубников, – но я уже заметил, что спокойный тон и выдержка подчас лучше действуют.
– Понимаю, но у меня характер другой, – заметил Королев.
Они были очень разные люди – Главный конструктор и Главный строитель Байконура. Но они были соратниками, и это соединило их судьбы.
Они вместе провожали первый искусственный спутник земли. Рядом с С.П. Королевым был на стартовой площадке и Г.М. Шубников, когда уходил в космос Юрий Гагарин.
Летом 1965 года Шубников тяжело заболел. Он ослеп. Один из его друзей вспоминает:
«Когда мы с Сергеем Павловичем Королевым вошли в палату, Георгий Максимович узнал Главного конструктора по шагам.
– Это вы, Сергей Павлович?
Они обнялись. И я увидел, что глаза Королева наполнились слезами… Потом я вышел, оставил их вдвоем…»
1 мая курсант Юрий Гагарин был в увольнении. Вместе с Валентиной ходили в кино, гуляли. Вечером собрались у родителей Валентины за праздничным столом.
Пожениться они решили еще в марте. На день рождения девушка подарила свою фотографию, на обратной стороне сделала надпись: «Юра, помни, что кузнецы нашего счастья – это мы сами. Перед судьбой не склоняй головы. Помни, что ожидание – это большое искусство. Храни это чувство до самой счастливой минуты. 9 марта 1957 года. Валя».
В техникуме еще можно было раздваиваться – мечтать о полетах и работе литейщика. Но первая страсть все-таки победила: Юрий Гагарин решает стать военным летчиком.
В Оренбурге он и познакомился с Валентиной.
«Он пригласил меня танцевать, – вспоминает Валентина Гагарина. – Вел легко, уверенно и сыпал бесконечными вопросами: «Как вас зовут? Откуда вы? Учитесь или работаете? Часто ли бываете на вечерах в училище? Нравится ли танго?..» Потом был второй танец, третий… Позднее, когда я лучше узнала Юру, мне стало ясно, что это одно из самых примечательных свойств его характера. Он легко и свободно сходился с людьми, быстро осваивался в любой обстановке, и, какое бы общество ни собралось, он сразу же становится в нем своим, чувствовал себя как рыба в воде. В ту пору нам было еще по двадцать. Далеко идущих планов мы не строили, чувства свои скрывали, немного стеснялись друг друга. Сказать, что я полюбила его сразу – значит сказать неправду. Внешне он не выделялся среди других. Но сразу я поняла, что этот человек если уж станет другом, то станет на всю жизнь».
Первомайские праздники они встречали вместе в семье Валентины…
До старта первого человека в космос оставалось 3 года 11 месяцев и 18 дней.
Октябрь 1957-го…
А у курсанта Юрия Гагарина – неприятность. На зачете по теории авиационных двигателей он получил тройку.
«Пять дней провел за учебниками, – вспоминал Юрий Алексеевич, – никуда не выходил из училища и на шестой день отправился на пересдачу зачета. Преподаватель спрашивал много и строго. Обыкновенно при повторном экзамене выше четверки не ставят. На этот раз неписаное правило было нарушено, и мне поставили «пять». На душе стало легче».
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
