Горе вдруг скрутило ее с неожиданной силой. Лиана опустилась на траву, чувствуя, как платье намокает от росы.
Ксандер прав. Она не умеет верить. Чтобы прятаться, вера не нужна. Лиана жила жизнью монастыря, потом вернулась в мир – и все это время ее вела отнюдь не вера. Она обрекла себя на бесцветную, тусклую жизнь в обмен на безопасность и покой. Она боялась не репортеров. Ее страшили собственные чувства.
Ксандер лишил ее защиты. Он не принимал ее отговорок. Его не отпугнули ее шрамы. Он принял ее вместе с ними. И хотел, чтобы она тоже приняла себя.
Но она не была уверена, что у нее хватит на это смелости.
Сейчас Ксандер хотел бежать сильнее, чем когда-либо раньше. Скрыться от режущей боли в груди, от жжения в глазах, от слез.
После ее отъезда он не выпил ни глотка. Похоже, он действительно стал другим человеком. Черт возьми, эта перемена уже не казалась столь отрадной теперь, когда любимой не было рядом.
Сердце вновь сжалось от боли. Он любил Лиану. Любил всю жизнь. Еще тогда, когда он был глупым мальчишкой. Но их мир треснул, и он скрылся, чтобы зализывать раны.
Ксандер вернулся другим человеком. И увидел перед собой женщину, которая тоже стала другой. Но то, что связывало их, никуда не исчезло. Пережив череду страданий, они стали лишь ближе друг другу.
Лиана слишком напугана, чтобы понять это. Слишком боится протянуть руку за этим даром судьбы. Довериться ему. Быть с ним. Она предпочла отказаться от счастья, чтобы остаться в безопасности. Это убивало его.
«А может, она просто тебя не любит?»
Что ж, может, и так. Но все равно он не может позволить ей отказаться от счастья из-за страха.
Он любит ее. Она для него дороже короны. Дороже собственной жизни. Что ж, значит, довольно упиваться страданиями. Он должен ехать за ней. Пусть над ним смеются. Ему нужна ее любовь. Ну а если любви нет, он будет умолять ее покончить со страхами и жить полной жизнью. Той, для которой она создана.
Не скрываться от мира, а блистать в нем.
Она заслуживает счастья. И он должен помочь ей осознать это.
– Почему бы тебе не прогуляться?
Лиана повернулась к Марии-Франческе. Ей было стыдно смотреть аббатисе в глаза. Она ведь до сих пор занимает чужое место в монастыре, не в силах вырваться из пут тоски.
– Неплохая мысль.
– Куда ты направишься?
В голосе аббатисы слышалось беспокойство. Может, она боится, что Лиана решится на какой-нибудь отчаянный поступок?
Нет, она не сделает ничего такого. Наверное.
– На холмы. Посмотрю на океан. Я люблю это место.
– Возьмешь Финеаса?
– Нет, пройдусь пешком. Мне нужно подумать.
Выйдя на воздух, Лиана увидела, что собирается гроза. Ветер срывал пену с волн, тяжелые тучи грозили пролиться дождем. Наконец она добралась до вершины. Ее душа рвалась на части, слезы застилали глаза, в сердце словно вонзились осколки стекла. Но мир по-прежнему оставался четким – быть может, потому, что перед глазами у нее, как живое, стояло лицо Ксандера. Теперь ей было о чем – точнее, о ком – беспокоиться.
А может, все дело в том, что она наконец-то увидела свое место в жизни.
Она – не злоязычная девчонка, помешанная на балах. Не принцесса без короны. Она – Лиана Ксенакос. Какой бы ни была ее жизнь. Каким бы ни стало ее лицо. Она сильная. Она прошла через ад. И хотя шрамы покрыли ее лицо и душу, она все-таки справилась.
Лиана потеряла веру – но тут, в ослепительном озарении, она поняла, что, кажется, нашла ее вновь.
Теперь она не одна.
Закрыв глаза, она подняла лицо к небу. На щеки ей упали капли дождя. Она не одна. И у нее есть силы.
К горлу подкатил комок, ее тело сотрясали рыдания.
Что бы ни случилось, она верит в себя.
И верит в Ксандера.
«О, Ксандер!»
Она должна бежать к нему. Она любит его. Она хочет быть с ним, сплести свою жизнь с его. Если надо, она будет на коленях умолять его о прощении. Просить принять ее, измученную, покрытую шрамами, заставившую его страдать.
Она скажет ему, что больше не боится. Ни боли, ни любви, ни репортеров. Лиана боялась лишь одного – жить без него.
Она повернулась, и ее сердце упало, когда она увидела до боли знакомую фигуру, приближавшуюся к вершине холма.
– Ксандер, – прошептала она, опрометью бросаясь ему навстречу. Она со слезами кинулась ему на шею, обхватив его дрожащими руками. – Что ты здесь делаешь?
– Я тебе соврал, – хрипло проговорил он, уткнувшись лицом в ее шею и перебирая пальцами пряди ее волос.
– Соврал? – Она подняла на него взгляд.
– Я обещал больше не бежать. И вот я бежал. К тебе.
– Очень вовремя. – Лиана рассмеялась сквозь слезы. – Кажется, мы наконец остановись в одной точке.
– Очень вовремя. – Ксандер поцеловал ее. – Очень вовремя.
– Я люблю тебя, – произнесла Лиана. – Мне было страшно, Ксандер. Я боялась произнести это, услышать это или почувствовать. Но я вновь научилась верить. И я больше не боюсь.
– Я по-прежнему не могу дать тебе гарантий. В жизни бывает всякое. Но одно могу обещать: я всегда буду рядом. Рядом с тобой. Ты станешь моей женой, матерью моих детей. Ты – моя единственная, Лиана. Отныне и навеки. Можешь сомневаться в чем угодно, но не в моей любви.
– Мне больше не нужны гарантии. Вера не нуждается в зрении. Я не хочу видеть, что там впереди. Я хочу смотреть только на тебя.
– Я счастлив слышать это.
– Не больше, чем я счастлива это сказать, – засмеялась Лиана.
– Я должен объяснить, чтобы ты поняла…
– Я верю тебе, Ксандер. – Взяв его лицо в ладони, она вновь поцеловала его. – Прости, что заставила тебя страдать. Прости, что сомневалась в тебе, позволив страху взять верх. Этого больше не будет.
– Все равно я должен сказать. Я очень долго блуждал во мраке. Искал удовольствий, жаждал забвения. Я понял, что такое безнадежность. Но там, во тьме, я не нашел ничего. Ни удовлетворения, ни ответов. Только рядом с тобой я понял, каким должен быть. Каким должен был оставаться все это время. Ты дала мне силы поговорить с отцом, посмотреть в лицо своим бедам. Я должен был найти тебя, потому что знал, чувствовал: я без тебя не могу.
Лиана глубоко вздохнула. Запах океана. И запах Ксандера.
– Мы с тобой будто вновь стоим в самом начале пути. Но теперь все изменилось к лучшему. Теперь я многое узнала. Я ведь тоже бродила во тьме и смогла понять, как важно стремиться к свету. Я знаю свои слабости – но знаю и то, что умею быть сильной.
– Ты очень сильная, – отозвался Ксандер.
