Я пожала плечами, показывая, что очень разочарована и очень бы хотела, чтобы сегодняшняя встреча прошла благополучно. Я взяла сумочку и направилась к двери. Мне даже показалось, что я жду разрешения уйти.
Майрон раздраженно вздохнул. Вообще-то, при таких обстоятельствах я ожидала от него хоть немного понимания. У моего вымышленного агента действительно непредвиденная ситуация. Это может быть и смерть близкого человека, и несчастный случай…
— Очень сожалею, что у вашего агента проблемы, но наш договор совершенно стандартен. Можем сделать вот что: вы подпишете его, мы отправим документ по факсу вашему агенту, а он подпишет его позднее. Так, мы не пропустим сегодняшний эфир.
— Не думаю, что мне стоит так поступать. Я имею в виду без моего агента.
— Конечно, договор не будет иметь юридической силы до тех пор, пока агент его не подпишет, но могу вас заверить, договор стандартный. Трудно представить, что могут возникнуть какие-то сложности.
Он передает мне документ через стол. Я начинаю читать, но он написан настоящим юридическим языком: та-та-та, артист, в дальнейшем Эмма Лулак, та-та-та, в случае если невыполнение, право первенства на воспроизведение записи на территории Северной Америки, та-та-та. И тут слова поплыли у меня перед глазами. Мне нужно было время, чтобы разобраться с этим! Я не могу понять, что я подписываю. Почем знать: вдруг в этом пункте оговаривается, что я должна отказаться от своего первенца. Не то чтобы у меня появился шанс родить первенца или вообще ребенка, раз уж Даг прочно обосновался в постели Мелани, а я совсем недавно утвердилась в статусе старой девы. Майрон передал мне ручку. Я знаю, что должна уйти, но, ведь если я не подпишу договор, он не пустит меня в эфир. А если сейчас я не попаду в эфир, то придется снова вернуться к свою обыденной жизни. Я сделала глубокий вдох и все же решилась. Я улыбнулась Майрону и подписала договор.
Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Майрон схватил договор с настораживающей поспешностью. Он взял меня под руку и повел через холл. Мы проходили мимо большущих глянцевых фотографий разных выдающихся радиодеятелей, и мне очень хотелось остановиться и поразглядывать их повнимательнее. Некоторые лица на фотографиях были просто страшные. Например, Чак Гудин — это ведущий утренней передачи. У него замечательный голос, можно сказать медовый. Такой голос вызывает желание пригласить его обладателя на ужин и, отбросив в сторону формальности вроде ужина и кино, сразу отправиться с ним в постель. А выглядит он как человек, которому срочно необходима серьезная пластическая операция. Уверена, что работа на радио приносит достаточный доход, чтобы позволить себе как-то подправить ситуацию с зубами.
Почти все его зубы торчат веером поверх левой губы — он похож на безумного бобра или модель из рекламы британской стоматологии. Не могу дождаться, когда расскажу все это Джейн. Майрон продолжал тянуть меня вперед, пока мы не оказались в комнате, похожей на производственную часть радиостанции. На всех дверях таблички с номерами студий.
Майрон усадил меня в комнатке размерами чуть больше викторианского буфета. Здесь поместились только стол, стойка с микрофоном и пара наушников. Окно этой комнатки выходило в другую, обстановкой напоминающую пункт управления НАСА. Холли и Майрон зашли туда, и я могла наблюдать за ними через стекло. Я уверенно помахала им рукой. Должна признаться, что была несколько разочарована обстановкой. Не знаю точно, чего же именно я ожидала, но мне казалось, что это должно быть что-то более гламурное, как в старых голливудских фильмах. Но на стенах студии оказались тканевые обои в стиле 70-х, разорванные в некоторых местах, да и стол выглядел так, будто его притащили сюда со свалки. На столе пластиковая чашка с холодным кофе и прилепленной к краю сухой жвачкой. Отодвинув ее на дальний край стола, я медленно опустилась на стул. Да, похоже, идея побега прямо из туалета была правильной. Кто ж знал, что приключения бывают сопряжены с такими стрессовыми ситуациями? Я надеваю на голову наушники, прекрасно понимая при этом, что прическа будет испорчена. Это громадные, гигантские наушники из черного пенопласта. Да уж, могу представить, теперь я наверняка похожа на принцессу Лею из «Звездных войн». Ничего не слышу. Майрон машет мне рукой, и я тоже машу ему в ответ. Примерно минуту мы вот так перемахиваемся, а затем в комнату входит Холли. Она улыбается мне.
— Вы не включили интерком. Без этого вы не сможете нас слышать.
Я кивнула головой и повернулась к столу. На нем размещена металлическая панель размером с обувную коробку, вся покрытая какими-то рычажками и кнопками. И ни над одной из них никто не потрудился любезно написать слово «интерком». Вот где действительно бы очень пригодился маркер Джейн! Я нажала большую кнопку, и она тут же отреагировала резким, пронзительным звуком. В комнате напротив Майрон сорвал с себя наушники. Холли склонилась над столом и подняла вверх ничем не примечательный рычажок. Теперь я могу слышать, как ругается Майрон.
— Ага, вот кнопка «интерком», — заметила я. Холли похлопала меня по плечу и присоединилась к Майрону.
— Мисс Лулак, вы уверены, что делали это раньше?
— Это было давно. — Я держусь за свою сумочку, как за спасательный жилет. Я чувствую, что проиграла. Мне бы сейчас закрыть глаза и скользнуть под стол.
— Мисс Лулак, как зовут вашего агента? — Майрон наморщил лоб. Великолепно, теперь даже ему меня жалко. Он полагает, что даже агента я не способна найти. Кажется, он хочет исключить моего несчастного выдуманного агента из профессиональной ассоциации агентов, или как там у них это называется. У бедняги непредвиденная семейная проблема, а теперь вдобавок он еще и на грани потери профессии! Я бы очень обеспокоилась дальнейшей судьбой этого несчастного, если бы моя собственная не была уже настолько испорчена.
— Что ж, я уверена, что должна отложить все до появления своего агента.
Или, по крайней мере, до той поры, пока я не разузнаю больше о том, как на этом радио все работает. Я прирожденный исследователь, и наверняка существуют какие-то книги, в которых все это описано. Я встала и пошла к двери. Наушники остались на голове, и я абсолютно забыла, что они проводом присоединены к столу. Провод сильно натянулся, а затем резким рывком, словно резинка, вернул меня назад. Я падаю на колени, а затем снова вскакиваю. В наушниках слышится металлический смешок Майрона. Я срываю наушники и стараюсь выйти так, чтобы это как можно меньше походило на бегство. Холли несется за мной и догоняет меня в фойе.
— С вами все в порядке? Это все нервы, да? Знаете, очень многие нервничают, приходя на радио. Тут ничего нет страшного. Майрон просто не очень терпелив. Мы отправим его выпить кофейку, а я в это время подготовлю вас к передаче.
Холли такая милая. Сомневаюсь, что она вела бы себя так же, если бы знала, что я ей все наврала. Мои глаза полны слез. Отлично, теперь у меня уже не осталось ни капли достоинства. Майрон стоял в приемной рядом с еще одной секретаршей. Фу, может, им еще попкорн принести — пусть разваляться в креслах и наблюдают.
