Весь оставшийся день Горчаков был сух и изыскан, каканглийский лорд. Я делала вид, что не замечаю его настроения. Чтобы решить нашиличные проблемы, необходимо избавиться от опеки Федеральной службыбезопасности.
Рабочий день подошел к концу. Я, как обычно, состряпалалиповый отчет и отправилась на Казанский вокзал. Когда курьер протянул руку задискетой, я не сдержалась:
— Послушайте…
Парень испуганно смотрел на меня и, схватив добычу, нырнул втолпу. Я даже не успела толком разглядеть, в какую сторону он направился. Вобщем-то, я не особо рассчитывала, что удастся вступить с ним в контакт,поэтому не была разочарована. С Верой мы договорились не встречаться навокзале, так что я поехала домой. По дороге купила телефонную карточку и,закрывшись в стеклянной будке, позвонила на Катин мобильник, который онаоставила Ирочке. Та успокоила меня, сказав, что вокруг все тихо. ТомочкаХорошевская ведет себя примерно: не бузит, не ругается, читает книжки. Толькочто закончила «Робинзона Крузо», теперь у нее на очереди «Три мушкетера».
Как вернулась домой, не помню. Все делала машинально, невникая в детали. Меня интересовало только одно — почему молчит Шлыков? Чтослучилось? Я сообщила, что украла его жену, а он не реагирует. Разве так ведутсебя любящие мужья, да еще облеченные тайной властью?
Не зная, чем себя занять, я решила наконец разобрать вещиМатвея. Договорились, что отдам их его родне. Надо было все сложить в коробки.Коробки стояли на балконе, но идти туда я боялась. Впрочем, на улице еще нестемнело, так что в конце концов я решилась. Акция прошла благополучно, и япринялась за свою скорбную работу. Стараясь не поддаваться эмоциям, ядействовала как автомат, методично уничтожая все следы пребывания Матвея вквартире. Единственное, что я решила оставить, это несколько фотографий,висевших над комодом. Все остальное было сложено в картонные вместилища изаклеено скотчем. Примерно так же я поступила со своим сердцем — заперла в немдо поры до времени горечь, боль и сожаления. «Вы еще получите все, чтозаслужили!» — думала я о своих врагах, мстительно кусая губы.
Враги между тем по-прежнему не появлялись. Укоризненно взглянувна молчавший телефон, я отправилась на кухню готовить ужин. В последнее время язабыла, что такое чувство голода. Моя диета дала сногсшибательный результат, нотонкая талия, к сожалению, не приносила мне сейчас никакого удовлетворения.
Когда в замке повернулся ключ, на сковородке вовсю шипеломасло. Я решила испечь себе яблочные оладьи. Исключительно потому, что вхолодильнике обнаружились сиротливая пачка кефира и пара подвявших яблок.Входная дверь между тем открылась и тихо захлопнулась.
В проеме двери возник тот самый блондин, которого вчера мы сКрыловым отпустили на все четыре стороны. При виде его сердце мое подпрыгнуло иухнуло вниз. У меня мгновенно вспотели ладони, а на лбу выступили каплихолодного пота. Рука мелко задрожала, и деревянная лопатка выпала из нее напол. Сказать по правде, я страшно перепугалась. Вчера все было по-другому.Вчера я была уверена, что блондин — фээсбэшник, а сейчас мне вдруг пришла вголову совершенно дикая мысль.
А что, если это маньяк? Тот самый, который убил СимочкуКруглову? Какая же я дура! Я думала, что этот тип сшивается под моими окнами поприказу Шлыкова. А он, скорее всего, намечал себе очередную жертву! Вот почемуШлыков не позвонил! Он до сих пор не знает, что его жену похитили!
Меня замутило. Блондин сделал шаг вперед. Самое страшноезаключалось в том, что он молчал. Если бы он сказал хоть что-нибудь, я бы,возможно, смогла овладеть ситуацией. А так я просто стояла, точнопарализованная. В глазах блондина сверкнула искорка торжества. Губы раздвинулаторжествующая улыбка.
Сковородка за моей спиной издала недовольное ворчание. Маслоначало дымить. Я медленно убрала руки за спину и, нащупав пластмассовую ручку,изо всех сил сжала ее. Мою кухню можно пересечь из конца в конец за парусекунд, поэтому, когда маньяк сделал еще один шаг, он очутился внепосредственной близости от меня. В опасной близости. Неожиданно для себя, адля него и подавно, я выхватила из-за спины сковородку и с криком: «Эх, ма!» —шарахнула его по голове. Тефлоновая сковородка оказалась не слишком тяжелой.
— «Тефаль», ты всегда думаешь о нас! — нервносказала я, с замиранием сердца наблюдая, как большое тело блондина медленнооседает на пол.
Не медля ни секунды, я перепрыгнула через него и, притащивиз ванной бельевую веревку, принялась за дело.
Буквально через пару минут можно было вздохнуть спокойно иполюбоваться делом рук своих. Маньяк лежал на полу, похожий на кокон гигантскойбабочки. Его рот исчез под широкой белой лентой, которой я на зиму заклеиваюокна, к волосам прилипла пара оладьев, а на лоб стекали струйки подсолнечногомасла. И от него явственно пахло печеными яблоками.
«И что, черт возьми, мне теперь делать?» — подумала я согорчением. Устроившись на табуретке у стола, я налила себе традиционную чашкукофе с молоком. Оладьи пришлось заменить прозаическим бутербродом. Я жевала,глядя на распростертое на полу тело. Через пару минут оно пошевелилось изамычало.
— Лежи, лежи! — прикрикнула я.
Поскольку уши у блондина оставались свободными, он меняуслышал. Выпучив глаза, он опять замычал и начал кататься по полу.
— Ну, ты, придурок, — строго предупредилая. — Если не хочешь, чтобы я тебя кастрировала, перестань штормить, какморе перед бурей.
Так как в руке у меня был острый австрийский нож, маньяк тутже притих.
— Уже лучше, — сказала я и потянулась к телефону.
Привлекать к своей персоне внимание милиции никак нельзя.Если я сейчас сдам этого типа властям, меня замучают визитами. А ведь яучаствовала в киднепинге, и жертва похищения все еще находится в заточении! Сдругой стороны, мысль, что именно этот тип жестоко расправлялся с беззащитнымиженщинами, приводила меня в ярость. Подонок убил Симочку!
Кстати, а где ее сумочка? Именно он может ответить на вопрос— взял ли он ее с места преступления или нет? А может, он вообще не убивал моюсоседку? Для того чтобы услышать ответ на этот вопрос, мне пришлось бы отодратьклейкую ленту с лица блондина. Но я страшно боялась, что, как только сделаюэто, он изловчится и укусит меня. Я прекрасно помнила фильм «Молчание ягнят».Конечно, этот тип вряд ли окажется людоедом, но рисковать все же не хотелось.
Я решила позвонить Вере, благо та жила совсем рядом — в пятиминутах езды. Не поглядев предварительно в «глазок», как делала это в последнеевремя, я выскочила на лестничную площадку. Действительно, чего остерегаться,если все лезут в мою квартиру, словно муравьи? Даже если я поставлю двежелезных двери, меня это вряд ли спасет от нашествия воинственно настроенныхмужчин. В крайнем случае они подожгут мой коврик и таким образом выкурят менянаружу Я знала по меньшей мере дюжину способов, с помощью которыхзабаррикадировавшегося человека можно выманить из его убежища.
