– Почему вы уехали от Деллы Стрит?
– Потому что я хотела уничтожить все письма, которые яполучила от… от моего мужа, – ответила она с оттенком вызова в голосе.
– В конце концов может оказаться, что он в действительностибыл вашим законным мужем. Возникли кое-какие сомнения в правомочности их бракас Эллен Уоткинс. Если вы мне поможете, мы сумеем что-то сделать.
– Вы ничего не сможете сделать, – устало ответила Эллен. –Все против меня. Я вам не рассказала о самой страшной улике…
– Что именно?
– Я ездила в горную хижину во вторник шестого числа.
– Зачем?
– Из чистой сентиментальности. Мне никто не поверит, никтоне поймет. Наверное, для этого надо быть безумно влюбленной, да еще чтобылюбовь пришла после полнейшего разочарования. Я поехала туда потому, что былатам так счастлива. Мне хотелось снова почувствовать смолистый запах сосен иатмосферу мира и спокойствия, окружающую дом. Я хотела снова пережить, хотя бымысленно, те счастливые часы.
– Почему вы не рассказали этого полицейским?
– Кому хочется выставлять себя на посмешище? Из-за этого я иписьма его сожгла. Они такие нежные, такие сокровенные, когда читаешь их одна,но когда их читают вслух в суде…
– Но вас там кто-то видел?
– Да, меня задержали за нарушение скорости. Я думаю, что инарушения-то не было, но этому полицейскому нужно было выполнить дневную нормунарушителей. Я оказалась как раз двадцать пятой… Во всяком случае, он записалномер машины и выписал на мое имя квитанцию со штрафом. Полиция сразу же обэтом узнала.
– А пистолет?
– Мой муж просил раздобыть ему оружие.
– Он сказал, зачем?
– Нет, он просто позвонил мне в библиотеку и спросил, нет лив коллекции пистолета, который бы стрелял. Я ответила, что наверняка не знаю,но, может быть, найдется. И принесла ему этот пистолет. Он сказал, что он емунужен всего на пару дней.
– Вам его просьба не показалась странной?
– Боже мой, когда любишь, ни о чем не думаешь!
– Так вы вернулись домой, чтобы сжечь его письма?
– Да.
– А не для того, чтобы спрятать патроны?
– Нет.
– Но вы пытались их спрятать, да?
– Когда я приехала туда, мне показалось, что от них стоитотделаться.
– А попугай? Это вы его убили?
– Боже избави, нет! Зачем мне было убивать попугая?
– Но ведь вы наверняка заметили, что птица все времяповторяла: «Положи пистолет, Эллен! Не стреляй! Господи, ты меня застрелила!»
– Это не может быть приписано мне… Попугая муж приобрел взоомагазине в пятницу второго числа. Я не научила птицу ни единому словечку. Даи потом, попугай не был даже вблизи горной хижины.
Неожиданно у нее из глаз заструились слезы.
– Я не могу поверить, просто не могу поверить, что он могсделать что-то такое, что меня могло обидеть, как-то нарушить мой покой. Он всевремя думал о моем счастье. Как он был ко мне добр, как нежен и внимателен… икакой у него был изумительный характер.
Мейсон похлопал ее по плечу.
– Не расстраивайтесь так сильно. Поберегите нервы длярешающего сражения. Сегодня вечером вам придется предстать перед коллегиейкоронера.
– Что я должна делать? – спросила она сдержанно. – Нужно,чтобы я ответила, что отказываюсь говорить? Кажется, именно так поступаютизвестные адвокаты, когда идет процесс об убийстве.
– Наоборот, я хочу, чтобы вы честно и откровенно ответилирешительно на все вопросы. Независимо от того, в чем они станут вас обвинять икак будут стараться напугать и запутать, вы говорите только правду. Безусловно,это будет пытка, но зато вы выйдете оттуда с гордо поднятой головой.
– Что-то вы переменили свои намерения. Вчера вечером выпытались спрятать меня от полиции.
– Вовсе не от полиции. А от того, кто убил попугая.
– Что вы имеете в виду?
– Я предполагал, что кто-то непременно попытается покончитьс попугаем. Если бы вы находились дома и услышали шаги незваного гостя…Поймите, на совести этого человека уже есть одно убийство. Так что второе длянего не составило бы большого труда.
– Но как вы могли предположить, что кто-то попытается убитьКазанову?
– Это было всего лишь догадкой… Как вы полагаете, выпродержитесь сегодняшний вечер?
– Постараюсь!
– Хорошо! Приободритесь, постарайтесь, чтобы вы… однимсловом, не поддавайтесь пессимистическим настроениям. Нас с вами впереди ждутжаркие бои.
– Легко вам говорить… Я потеряла любимого человека, и меняже обвиняют в его убийстве!
– Это обвинение не будет же вечно висеть над вами.
Она сумела улыбнуться и сказала:
– Идет! Раз надо, так надо, нечего вешать голову!
Глава 12
Энди Темпнет, заслуживающий репутации настоящего философакак в жизни, так и при выполнении своих обязанностей коронера, призвал кпорядку присутствующих на дознании, выбрал состав присяжных и произнескоротенькое вступительное слово, не претендующее на особое красноречие. Сутьего сводилась к тому, что необходимо выяснить причину смерти мистера ФремонтаК. Сейбина, а если это было убийство, то постараться найти преступника.
Далее он представил прокурора и Перри Мейсона, объявив, чтопоследний действует в интересах наследника, а также Эллен Монтейз. Предупредил,что он не потерпит «хождений вокруг да около» и долгих речей.
– Нам нужны только факты, и не пытайтесь мудрить сосвидетелями, запугивать их или сбивать с толку. Я буду это немедленнопресекать. Первым буду задавать вопросы я, затем районный прокурор. После негоПерри Мейсон и любой присяжный заседатель. Итак, приступим к делу. Все ясно?
– Вполне, – наклонил голову Мейсон.
Районный прокурор сразу же насторожился.
– Конечно, представление коронера о том, каков должен бытьпорядок дознания, отличается от моего…
– Однако здесь хозяин я, – совершенно безапелляционно заявилкоронер. – Я – обыкновенный честный гражданин и постарался подобрать в составприсяжных таких же простых людей, повидавших жизнь и достаточно здравомыслящих.Мне сдается, я знаю, чего они хотят. Во всяком случае, свои желания я прекраснознаю.
