— Я бы хотел, чтобы вы учли следующее. Во-первых, вразговоре с ней я попрошу вас касаться исключительно медицинской стороны дела.Не расспрашивайте ее о ней самой.
Доктор Уиллмонт бросил в сторону Мейсона пронзительныйвзгляд:
— Однако вы не многого требуете.
— Полагаю, вы найдете это требование разумным, когда увидитебольную.
— Вы хотите сказать, я не должен спрашивать, где она живет,замужем ли она и тому подобные вещи?
— Именно. Если вы зададите ей хотя бы один Личный вопрос, выможете вызвать у нее целую серию болезненных воспоминаний, которые приведут кнервному срыву. Если вы почувствуете, что она в состоянии это выдержать,пожалуйста, можете спрашивать о чем хотите. Но вся ответственность тогда ляжетна вас.
— Хорошо. Что еще?
— Тщательно и полностью осмотрите ее. Когда закончите,скажите мне в точности все, что обнаружите. Я не хочу, чтобы вы хоть что-нибудьпытались сгладить или смягчить.
— Что вы имеете в виду?
— Если эта женщина в состоянии выдержать визит к окружномупрокурору, быть там допрошенной, возможно, арестованной, я бы предпочелразыграть все именно таким образом, если же нет, то мне придется избратьсовершенно другую тактику.
— Хорошо, — согласился доктор Уиллмонт, — давайте взглянемна нее. В чем там дело? Нервы?
— Сердце.
— Это, — с облегчением сказал доктор Уиллмонт, — значительновсе упростит. Я уже начал опасаться, что вы собираетесь подсунуть мнекакую-нибудь беглянку и хотите, чтобы я ее спрятал на время.
— Нет, тут все честно: она действительно больна.
— Хорошо, давайте посмотрим.
Они поднялись в номер миссис Лоули. Мейсон представил ейдоктора Уиллмонта.
— Итак, — сказал он, — доктор Уиллмонт вас осмотрит ивыпишет нужные лекарства. Он будет задавать вам только те вопросы, которыесочтет безусловно необходимыми.
Доктор Уиллмонт с улыбкой поклонился.
Миссис Лоули протянула Мейсону запечатанный конверт.
— Вот то, что вы просили, — тихо проговорила она. Мейсонкивнул, принимая конверт, и повернулся к двери.
— Я подожду вас внизу, доктор.
Доктор Уиллмонт появился в холле двадцать пять минут спустя,подошел к Мейсону и сел рядом. Он достал из кармана сигару, отрезал кончик изакурил.
— Постараюсь описать ее состояние как можно понятнее,избегая по возможности медицинских терминов. Среди людей бытует мнение, чтозаболевания сердца всегда серьезны и быстро ведут к смертельному исходу. Теперьвзглянем на все, как это есть на самом деле. Сердце — это орган. Оно состоит измышц, нервов, клапанов, артерий, сердечной оболочки. Любая из этих составляющихможет выйти из строя. Когда это произойдет, мы имеем то, что обычно называютсердечной болезнью, или просто слабым сердцем.
Теперь, не вдаваясь в подробности, я могу сообщить вамследующее: сердце этой женщины носит все следы серьезного заболевания. Я бысказал, что она перенесла эндокардит, частично восстановилась после болезни,потом испытала сильное нервное потрясение, подвергшее ее сердце серьезнойперегрузке; как следствие выздоровление временно приостановилось и состояниеухудшилось, но при условии надлежащего ухода и лечения утраченное удастсявернуть. Я бы сказал, что она поправится.
— А как насчет нагрузки на сердце, связанной с посещениемокружного прокурора и, возможно…
Доктор Уиллмонт, не дав ему договорить, покачал головой.
— Женщину необходимо оставить здесь, в отеле, там, где онанаходится сейчас. Обеспечьте ей полный покой. Пищу пусть доставляют ей в номер.Постарайтесь ее приободрить. Не позволяйте волноваться. Снабдите ее нужнымилекарствами, и через несколько дней ее можно будет перевезти отсюда в другоеместо. Кстати, Перри, я не спрашивал ее о том, что произошло. Я могу сказать,что она пережила сильный шок, но в конечном итоге это может оказаться для нееблаготворным.
— Каким образом?
— Речь идет об определенном состоянии ее психики. Подобныевещи весьма характерны для большинства сердечников. Эта женщина пыталасьпротивостоять болезни, но ее так много и так настойчиво предупреждали обопасности всяческих волнений и переживаний и необходимости соблюдать полныйпокой, что она на всю оставшуюся жизнь записала себя в инвалиды. Она стараласьбыть храброй, но подсознательно уверяла себя, что ей уже никогда непоправиться. То, что она смогла вынести все, выпавшее недавно на ее долю,оказалось для нее полной неожиданностью. Это обязательно даст положительныйрезультат, но за ней должен быть надлежащий уход.
— Это все, что я хотел знать. Она останется здесь.
— Кто она? — спросил доктор Уиллмонт.
— Пожалуйста, твердо запомните, доктор, ее зовут миссисЧарльз Экс Дюнкерк из Сан-Диего.
Доктор Уиллмонт кивнул.
— Что вы выяснили насчет Эстер Дилмейер? — поинтересовалсяМейсон.
— Это действительно оказался веронал, — ответил доктор Уиллмонт.— Пять гран в середину каждой конфеты.
— Отпечатки пальцев?
— Никаких.
— Какие-нибудь другие зацепки?
— Насколько мне известно, тоже никаких.
— Когда она проснется?
— Может быть, сегодня вечером, может быть, завтра утром, аможет быть, проспит и до завтрашнего вечера. Я ни в коем случае не будуторопить события. Пока ее здоровье восстанавливается прекрасно, и ее состояниеможно было бы назвать. нормальным сном.
— Полагаю, ваша принципиальность сослужит ей хорошую службу.Мне бы очень хотелось с ней поговорить, но теперь, скорее всего, меня ждетнеминуемая гибель в давке: я так думаю, полиция и представители окружногопрокурора уже расположились бивуаком перед ее палатой.
— Даже хуже этого. Они настаивают на том, что больнуюнеобходимо привести в сознание, что следует предпринять героические усилия…
— Вы, я вижу, так не считаете? — перебил его Мейсон.
— Я, — ответил Уиллмонт, весело поглядывая на него, —совершенно определенно, так не считаю.
— Я пройдусь с вами немного по улице, доктор.
— Я на машине. Могу вас подвезти, если хотите.
— Нет, спасибо, мне тут недалеко.
— Я выписал ей несколько рецептов.
— Вы можете отдать их мне. Я оплачу их и отправлю лекарствас мальчишкой наверх.
Мейсон принял рецепты, вышел из холла, проводил док-ТораУиллмонта взглядом до его автомобиля и затем направился в гараж, где предъявилталон, получил купе миссис Лоули и отогнал его в деловой район города. Там оннашел место на стоянке, тщательно протер руль, дверные ручки, рычагпереключения передач и тыльную поверхность зеркала заднего вида своим носовымплатком, потом запер машину и зашагал по улице. Пройдя два квартала, он уронилключ зажигания в стальную решетку тротуара.
