газонокосилкой.
За несколько дней, проведенных здесь, новая сиделка успела подружиться с медсестрой Таисией, которая ухаживала за депрессивной женщиной из соседней палаты. И еще Анечке очень нравился доктор Настойкин — даром, что фамилия такая неинтересная!
Обходительный, интеллигентный, красивый и сильный, мечта всей ее жизни! Он приносил ей булочки и любил поговорить в уединенной обстановке, держа за руку. А она все ждала — когда же перейдет к более решительным действиям? Поцелуи уже были: она поднималась на цыпочки, чтобы достать до его губ, прижималась к его бритой пахнущей формалином щеке и старалась примостить свою руку на большое и надежное плечо.
Настойкин покрывал ее аккуратными шершавыми поцелуями, мял кофточку, специально для него выглаженную утром. В палату Анечка принесла все, что нужно для жизни: свои чашку с ложкой, утюг и несколько одежек из секонд-хенда.
«Боже мой, какой он приятный, — думала она. — Неужели наконец-то мне повезло, и я встретила мужчину, который будет со мной всегда? Мы будем гулять под руку, ходить в кино и кафе, вместе купим домик в деревне, вместе сделаем ремонт, и я посажу возле домика огород! А по вечерам мы будем сидеть у окна и разговаривать о том, как прошел день, а потом — спать в одной постели!»
При этих мыслях она неизменно заливалась краской, глаза увлажнялись, а из груди вырывался мечтательный вздох. И хотелось спеть для него голосом забытой актрисы: «Опустела без тебя земля…»
Настойкин почему-то к более решительным действиям не переходил, хоть и Анечку не оставлял в покое, и этот факт на четвертый день стал ее настораживать — ведь он практически признавался ей в любви каждый день! А кроме поцелуев, объятий и горячих булочек, она ничего от него не видела.
И начала осторожно выспрашивать у медсестры Таисии, есть ли у главврача жена и дети. Этот вопрос был решающим в личных отношениях, ведь с женатыми мужчинами Анечка не встречалась.
Новая знакомая сказала, что была у него семья — жена и сын, но потом они развелись, сын вырос, женился и переехал в другой город, а врач остался совершенно один. Таисия говорила, что видела фотографию его жены — полной невысокой светловолосой женщины. В этом месте рассказа медсестра внимательно посмотрела на Анечку, бесцеремонно ткнула ее пальцем в грудь и сообщила, что они как две капли воды похожи друг на друга — Анечка и жена Настойкина!
Вот еще не хватало! Анечка ни на кого не хотела быть похожей! Но, пострадав немного, она смирилась со своей судьбой и решила оставить все как есть — подумаешь, похожа на бывшую жену, ну и что? Все равно она ему вон как нравится, даже булочки ей приносит!
Никаких посторонних людей, которые приходили бы к Анне Ивановне, Анечка не видела, как ни всматривалась в посетителей, как ни выглядывала внезапно из-за угла, если кто-то проходил мимо палаты. Женщина понимала возложенную на нее ответственность и старалась всеми силами узнать что-то важное, раскрыть какую-нибудь страшную тайну, но пока это не удавалось.
Лера позвонила, когда Анечка уже в прямом смысле слова падала с ног. Она сообщила, что на фотографии, найденной в тетрадке Анны Ивановны, был тот самый Василий Шмелев, которого подруги искали уже пару недель. Рядом с ним стояла сама Анна Ивановна в полной красе — молодая кучерявая блондинка с веселыми глазами, которую он обнимал за талию. Пара стояла в компании таких же веселых молодых людей, и один из них ставил «рожки» Анне Ивановне, показывая в объектив язык и прищуривая левый глаз.
— А сзади видишь высокого вихрастого мужчину? Это мой отец, — сказал коротко Лера и помолчала. — Знаешь, они действительно дружили с молодости, еще с тех пор, когда отец пришел со службы на флоте. Только потом перестали вместе ходить на рыбалку. Почему?
Получается, что Шмелев с женой и ее родители общались много лет. Но мать ничего никогда не говорила об этом. И почему ее нет на фотографии? Загадка.
Загадок из прошлого становится все больше, и самое главное — ни одна еще не разгадана!
— Анечка, к Анне Ивановне никто не приходил? Ты хорошо наблюдаешь?
— Нет, никого не было, я присматриваюсь. Я же палату закрываю на ключ, даже когда в кабинет к Антону иду!
— А у кого еще есть ключ?
— У Таисии, наверно…
— Тогда не отлучайся надолго! А какие препараты вводят больной?
— Все время глюкозу, но в истории болезни я нашла… Сейчас прочитаю тебе… Барбитал натрия. И все, кажется.
— И что это? Известные всем барбитураты?
— Лерочка, я знаю точно, что барбитал вызывает глубокий сон, его рекомендуют при нервной бессоннице, он…
— Все понятно. Смотри в оба, нам Володин сказал, что скоро приедут из органов наблюдать за ней, поэтому рыщи везде, запоминай всех! Тебе осталось пробыть там всего двое суток. Может, этот «племянник» и есть Шмелев? Так что ты сможешь его узнать по фото, хоть он, конечно, и постарел за столько лет.
— Как двое суток? А как же Антон Павлович? У нас только все начинается! — воскликнула Анечка, пропустив мимо ушей информацию о Шмелеве.
— Прекрати истерику! Какой Петрович? — Лера специально переврала отчество. — Нам главное — найти что-нибудь до приезда сотрудников милиции! Все, Анька, давай блюди там ситуацию, — и она положила трубку.
Анечка вздохнула и стала всматриваться в сумерки за окном — что же еще оставалось делать?
Потом тихонько переоделась в халат и пошла в душ, все-таки палату им выделили хорошую, спасибо Антону Павловичу. Она опять вздохнула. Все так хорошо складывалось, поцелуи, булочки… Но до самого главного не дошло, и уже надо уезжать!
Перед сном решила еще раз проверить, что делается на коридоре. Она всегда так делала, как бы ни уставала, надо было ничего не упустить, за всем усмотреть! Палату закрывала на ключ на всякий случай.
На коридоре было пусто и тихо, пациенты уже видели первые сны. На посту медсестра читала Донцову и похихикивала, прихлебывая чай, все вроде бы в порядке, посторонних не наблюдается.
Вернувшись и приоткрыв дверь в палату, Анечка увидела Настойкина, который внимательно изучал историю болезни Анны Ивановны. История подрагивала у
