с утра. Илья Николаевич позвонил перед первым уроком. Увидев незнакомый номер, я хотела уже ответить. Мало ли, может, кто-то из родителей. Сработала чуйка. Я замедлилась всего-то ничего.
Звонок сбросили, и почти сразу же пришло сообщение.
«МарьИванна, заеду в 16–00».
«Хорошо. И вам здравствуйте, Илья Николаевич».
Я не убирала телефон. Продолжала смотреть на экран.
«Извини, я только проснулся. Голова плохо соображает. Вчера мальчишник был».
Ах, мальчишник… Ну конечно! И наверняка со стриптизёршами. Весело было им. Конкретно — Илье Николаевичу.
Мне-то что? Я чего разозлилась-разволновалась? Представила, как доблестный прокурор Турисов пялится на голые тить… ой, груди другой девушки?
Серьёзно! Какое дело, как он проводит вечера? И с кем…
Тогда почему в груди предательски потянуло? В той области, где сердце и мифическая душа находится.
Я сжала телефон сильнее. Надо что-то написать в ответ. Колкое. Можно даже едкое.
Но слова не подбирались, и я отложила его в сторону.
Лишнее…
Мне бы вечер простоять. День и ещё утро. А дальше мы расстанемся. Как говорят мои малышарики — на веки вечные.
— Марфа Ивановна, вам плохо?
У стола остановилась Света. Очень внимательная и тихая девочка, отличница.
— Всё хорошо, Свет.
— Вы бледная. Может, вам к медсестричке сходить? Или давайте мы с Соней водички из буфета принесём?
Господи, я сейчас точно расплачусь.
Илья Николаевич заехал ровно в 16–00. У меня была мысль подождать его на скамье у подъезда. Не хотела, чтобы он поднимался и снова встречался с бабушкой. Но моя любимая женщина решила уехать на дачу чуть раньше, за что я ей мысленно сказала «спасибо».
Я стояла в коридоре и смотрела на часы. Из вредности отслеживала время.
Илья Николаевич, будь он неладен, был пунктуален до неприличия.
— Привет…
Он сделал шаг вперёд, намереваясь зайти, но я перегородила путь.
Нечего… После своих стриптизёрш-то.
— Бабушки дома нет, здороваться не с кем.
— Что же ты такая вредная-то, МарьИванна?
Одно дело — вредничать осознанно, играя. И другое — услышать нелестную характеристику в свой адрес.
— Вам что-то не нравится, Илья Николаевич? — я расплылась в приторной улыбке, мысленно приказывая себе тормозить.
Но не могла…
Я судорожно осматривала Турисова на наличие следов. Стыдно признаться — засосов. Лицо его, кстати, было тщательно выбрито. Открытые участки шеи тоже были чистыми.
Та-ак… Так-так.
— Чай мне не предложат, надо понимать?
— Мы же строго по времени.
При его вопросе сердце малодушно ёкнуло. Может, правда чай? И посидим по-нормальному. Хорошо же сидели на прошлой неделе, фильм смотрели.
Нет.
Вот нет, Марфа.
Даже не думай.
До базы мы ехали два с лишним часа. Сначала попали в пробку. Я не без любопытства наблюдала, как вёл себя Илья Николаевич. Нормально он себя вёл. Не придерёшься. Не нервничал, не выворачивал руль, даже на других водителей ни разу не матюкнулся.
Место, где я проведу ближайшие дни, мне понравилось издалека. Сосны, ели… И где-то тут наверняка есть речка. Нетерпеливо заёрзала. Как же давно я не выбиралась из города! Я понимала бабушкино желание поскорее уехать на дачу. Там благодать. Воздух свежий, относительная тишина. Даже петухов больше нет. А раньше были. Да-да.
— Нравится?
— Пока да.
Я даже забыла, что должна съязвить.
А может, ну нафиг… это противостояние? Просто побыть на природе, повеселиться. Вкусно поесть, в конце-то концов, и ни о чём таком-этаком не думать.
— Мне тоже нравится, — сказал Илья Николаевич, почему-то смотря на меня.
* * *
Его друзья нас встречали. Вышли, поприветствовали, представились. С интересом на меня поглядели.
Но вопросов не задавали.
Мне было немного неуютно. Всё-таки свадьба — дело едва ли не личное.
Кто-то предпочитает собрать огромную толпу народа. Всех родственников троюродных, пятиюродных… свата-брата… Друзей близких знакомых и так далее.
Здесь вроде намечалось другое торжество. Только для своих.
И я…
Ладно, выдыхаем. Значит, моё присутствие согласовали.
— Я помню тебя. Мы в кинотеатре сталкивались, — улыбнулся Артур.
Он же по совместительству и виновник торжества, то есть жених.
— В прямом и переносном смысле сталкивались, — немного засмущалась я.
— Кстати, жаль, что у твоей подруги нога сломана. Лев пытался уговорить её приехать к нам вместе с ним, но что-то там не срослось по самочувствию.
— Наоборот. Лёва отзвонился и сказал — ждать.
Так. Стоп. То есть тут и Белка, возможно, будет?
Я на такое не подписывалась…
Чувствуя, как накатывает беспомощность наравне с паникой, я посмотрела на Илью Николаевича. Тот едва заметно пожал плечами. Мол, он не в курсе. Но при этом придвинулся ко мне и приобнял за талию.
— Илья Николаевич, руки уберите, — процедила я негромко, но, как оказалось, недостаточно тихо.
Артур отчего-то восхищённо присвистнул.
— А почему, Марфа, ты выкаешь Илье? У вас типа ролевых игр?
— Угу.
Игры у нас… ролевые…
— Какой дом для нас?
— Двенадцатый.
— Принято. К нему подъехать можно?
— Да.
Илья снова посадил меня в машину. Откинувшись на спинку, я прикрыла глаза.
— Про твою подругу я ничего не знал. Ты из-за неё расстроилась или…?
Если он рассчитывал получить какой-то здравый эффект от паузы — мимо.
— Или, — я не стала скрывать эмоций.
— Не хочешь, чтобы твои подруги знали, что у нас… хмм… связь?
Отвечать не стала. Но что-то в голосе прокурора было такое, что царапнуло меня. Изнутри. Потому что он говорил так, точно ему небезразличен данный факт.
До домика, который выделили нам, я бы предпочла пройтись.
И лишь когда Илья остановился перед невысоким палисадником, за оградкой которого летом наверняка будут благоухать и радовать красотой цветы, я поняла простую истину.
Дом небольшой. А значит, только для нас двоих.
Так и оказалось. Турисов сначала открыл дверь. Я прошла внутрь, рассматривая пространство. Красиво. Оцилиндрованное бревно, ничего лишнего. Несколько тонких гобеленов на стенах. На полу — стилизованные под старину половики. Мебель добротная, деревянная. Новая. И явно не из дешёвого сегмента.
Я скинула ботинки и осторожно ступила на кафель. Тёплый…
Мне хотелось думать, что я в домике одна. Что Илья Николаевич, например, ушёл за чемоданами.
Но я знала — нет.
Даже не так — я чувствовала его кожей. Затылком.
Разве такое возможно?
Надо пройти дальше. Сделать шаг. Потом второй. Не стоять истуканом, делая вид, что крайне заинтересована интерьером.
Я не могла… У меня точно ноги одеревенели.
Потому что там, за спиной, где-то совсем рядом был Илья Николаевич. Волоски на коже встали от предчувствия. От лёгкого аромата его парфюма, который окутывал меня.
Я почти сделала шаг. Почти оторвалась от него.
Но…
Он сжал меня. Опустил руки на плечи, а потом неторопливо,
