и потянулась за бельём.
Илья шумно выдохнул.
— Иди уж, МарьИванна.
Но от шлепка по голой ягодице не удержался. Смачный вышел шлепок, будоражащий.
И снова Илья пожалел, что в спальне недостаточно освещения.
Он бы посмотрел, как розоватый след от его ладони проступает на её коже.
— Это лишнее, — сипло пробормотала Марфа, поспешно кутаясь в халат.
Илья повёл плечами.
— Ты очень красивая, Марфа. И очень сексуальная. Не мог удержаться.
— Это тоже лишнее, — настырничала она, не смотря ему в лицо.
* * *
Это была ужасная неделя.
Суета на работе, много лишних движений. Я постоянно нервничала, не могла сосредоточиться, делала глупые ошибки. Витала где-то.
И ругала себя.
Да что со мной такое? Почему нервничаю? Зачем?
Жизнь идёт своим чередом.
На улице весна… Хорошо же!
Но нет.
Беспокойные мысли копошились в голове. Я снова и снова возвращалась к Илье Николаевичу и предстоящим выходным.
Зачем, дура, согласилась? Зачем поддалась на уговоры змея-искусителя? Что буду делать в компании совершенно незнакомых мне людей?
Хорошо, пусть последнее не особо меня волновало. Но другое!
Несколько дней в обществе Турисова. С утра до вечера.
Серьёзно?
А потом всё. Он уедет, и наш договор будет расторгнут.
Нервозность росла с геометрической прогрессией.
Пережить выходные. Вот главная задача.
Я кусала губы.
Бабушка, естественно, заподозрила неладное. И очень быстро.
— Ну-ка, присядь, моя хорошая.
Присаживаться не хотелось. Но от бабушки разве уйдёшь?
— Чайку?
— Чайку.
Самой бы встать и приготовить. Но я бессильно наблюдала за хлопотами бабушки.
— У тебя авитаминоз? Бледненькая ты у меня что-то.
Моя любимая Настасья Павловна чуть заметно прищурилась.
Знала я этот хитрый прищур, не один год под одной крышей живём.
Бабушка что-то заподозрила и вышла на след.
— Может, и авитаминоз. В школе немного напряжённо.
— О… Твои малышарики хулиганят?
Я протяжно вздохнула и посмотрела на поставленную передо мной чашку с дымящимся чаем.
— Да нет…
— Родители в чате беснуются?
— И с родителями тоже относительно тихо.
— Хм… Тогда что?
— Например, одиннадцатиклассники распоясались.
— И только-то? Они всегда беспределят. Ещё и девятые классы.
Я вздохнула повторно. Не рассказывать же ей про Ситченкова. Этот наглец постоянно крутился под ногами. Хотя нет, неверное определение. Маячил на горизонте. И попробуй не заметь этого детинушку.
И вроде бы я понимала, что у мальчишки гормоны играют, и что-то он себе напридумывал, а в груди при виде него неприятно ворочалось.
— Я на выходные уеду, ба, — наконец произнесла я.
— Куда? — оживилась она.
— На базу. Отдохну немного…
— С кем?
Не так-то просто с Настасьей Павловной.
— Большая компания. Пригласили… Думала сначала отказаться, потом всё-таки решила, что мне не помешает выбраться на природу. Даже ты говоришь, что я бледная.
— Что-то ты темнишь, дорогуша.
— Да что я темню?
— А тот молодой человек? Илья.
— А что он? — надеюсь, голос у меня не дрогнул.
— На свидание не зовёт больше? Неужели и он не угодил? И…
Бабушкину речь прервал звонок в дверь. Мы переглянулись.
— Кто бы это…
— Я открою.
— Сиди уж.
Я и осталась сидеть. Правда, настроение такое было, что ни двигаться, ни говорить лишнего не хотелось.
Просто вечер…
Просто чай…
Завтра я встречалась со стилистом. Всё-таки и на него меня Илья Николаевич прогнул.
Мне был интересен новый опыт. Может, стилист даст мне некоторые иные знания, идеи? О том, что мне идёт и нет.
С другой стороны, у меня давно сформировавшийся стиль, менять который я не планировала.
Заглянула в чашку с чаем. Ещё имеется…
— Марфа, к тебе пришли.
Бабушка встала в дверном проёме.
Я встрепенулась.
— Ко мне?..
Очень глупый вопрос.
— Угу.
Нет-нет… Илья Николаевич не мог снова заявиться без приглашения! У нас договор… Но сердцу не прикажешь. Оно заныло, застонало, радостно зачастило.
Медленно поднявшись, с шумом отодвинула стул.
Ну, Илья Николаевич…
Ну раз вы так…
Выдвинулась в сторону входной двери, не смотря на бабушку. И уже когда очутилась в коридоре, с опозданием осознала, что бабушка сто процентов пригласила бы Турисова зайти.
Меня ожидал сюрприз.
В виде курьера с огромной корзиной цветов.
Молодой парень радостно улыбнулся, протягивая презент.
— Марфа Ивановна, это вам.
Чёрт. Чёрт-чёрт!
С курьером мы ровесники, а он меня по имени-отчеству. Значит, именно так и просили передать.
— Спасибо. Где-то подпись поставить надо?
— Да, вот тут.
Корзину поставили на пол, а мне всучили планшет. Я черканула роспись, заметив, как пальцы предательски дрогнули.
Композиция впечатляла.
— Какие красивые цветы! — ахнула за спиной бабушка.
Да, красивые. Кто же спорит?
Только почему в груди разрастается пожар?
— Записка есть? От кого такой дорогой презент?
Бабушка не могла не подойти ближе.
Я же покачала головой и кое-как подняла корзину. Тяжёлая, зараза.
После чего открыла дверь.
— Марфа…
Бабушка ахнула за спиной.
А я, преисполненная решимости, выставила корзину на лестничную площадку. Вернувшись в дом, прижалась к двери спиной.
Настасья Павловна покачала головой.
Она ещё не успела ничего сказать, как я быстро вышла на площадку и занесла цветы в квартиру.
Пробыли они в коридоре секунд пятнадцать. Потому что я снова выставила их наружу.
И, чтобы не передумать в очередной раз, повернула замок на несколько оборотов, создавая иллюзорное препятствие.
— Марфа, ну что ты…
— Бабуля, это цветы от очень нехорошего человека.
— И поэтому ты не знаешь, что с ними делать?
Не знала я. Честно.
Чувствуя, как слабеет воля, прошла на кухню, схватила недопитый чай и сделала несколько глотков. Почти остывшая жидкость облегчения не принесла. Я прикрыла глаза и сосчитала до десяти.
Не помогло. Сила воли не крепла.
До двадцати.
Та же история.
До тридцати…
Бабушка молча за мной наблюдала.
Да, иногда лучше ничего не говорить и не спрашивать.
Я посмотрела на стол. На чашку. Прикрыла глаза.
И снова направилась к двери. Цветы-то точно ни при чём! Стоят в холоде, брошенные и забытые.
Как оказалось — не брошены и не забыты.
Кто-то шибко быстрый уже утащил корзину.
Растерянно моргая, я смотрела на пустую лестничную площадку.
Мне же не хочется плакать? Верно?
Глава 17
Я смотрела на небольшой дорожный чемодан.
Вроде бы всё необходимое собрала.
Уезжала всего на три дня, а вещей получилось…
— Приедешь — расскажешь. Всё, о чём темнишь. Я, пожалуй, на дачу уеду.
— Может, меня подождёшь?
— И когда ты вернёшься?
— В воскресенье. Ближе к обеду.
— Угу. А потом за учебники засядешь. Нет уж, одна поеду.
— Ба, мне не нравится эта идея.
Бабушка отмахнулась.
— Дом протоплю, посмотрю, что да как. Три недели, считай, не были.
День не заладился
