Дракон кажется зарычал или застонал? И бросился на неё. Впился в рот поцелуем. Кира хотела было подождать, когда он потянет из неё силы и перехватить инициативу. Но тот, видно, решил не ограничиться поцелуем. Вот тебе и брезгливость…
Когда он стал задирать подол рубашки, Кира подумала с лёгкой паникой, что она не готова вот так, с любовником сестры, да ради мести… А потому ткнула мужчину хорошенько в подвздошье и выскользнула из-под него.
Перекатилась и встала с другой стороны кровати: смешная, взъерошенная. Дракон расхохотался:
— Что, поиграть вздумала?
И кинулся по кровати к ней. Она метнулась в сторону, он следом. Схватил, увернулась. Перехватил, поднырнула под руку.
Снова остановились напротив друг друга. Дракон оскалил зубы:
— Сюда иди! Знаешь ведь, чем кончится!
Кира ощерилась в ответ:
— Чем же?
— Сдохнешь! — выплюнул дракон, обходя её сбоку.
— Не спеши хоронить, крылатый, — спокойно ответила Кира, плавно задом обходя и перешагивая предметы, которые видеть по определению не могла.
Только тогда он присмотрелся к девчонке внимательнее: к тому как двигается, как сосредоточенно, без тени беспокойства и суеты смотрит на него. Боец. Откуда в том богами забытом мире взялась? Или её заслали сюда таким хитрым способом? Ради него?..
В это верилось с трудом. Он развалина и Армос никогда не сделает его наследником. Это знают все заинтересованные. Король будет дожимать Дароса, пока тот не согласится.
Для давления на брата он ещё вполне сгодится. Только для этого. Значит, ответа на вопрос: кто девчонка такая и зачем он нужен её хозяевам, так и нет.
— Посмотрим, чего ты стоишь, мелкая ты тварь! — подумал Олих и напал на девчонку, не щадя.
Она отбивалась от его атак спокойно, сосредоточенно, не напрягаясь даже. Вертелась юлой, отталкивалась от стен, взлетала птицей. Он не мог схватить её. И нащупать брешь в её разуме тоже не мог.
— Что ты такое? — выплюнул он остановив поединок на время, но атаку на её разум не прекращая.
Девка ощерилась, копируя по-видимому его, и не ответила. Хороша! Олих не ощущал страха. Он не был свойственен драконам, особенно в пылу битвы. А он, к тому же, встретил достойного соперника. Хоть и звучит, и выглядит это смешно, на первый взгляд. Он мог бы позвать на помощь, но кто бы из драконов пошёл на это? Какой-нибудь трус, может быть… Олих не был трусом и ему нечего было терять, а потому они продолжили схватку.
И вот посреди атаки, когда ему стало казаться, что он побеждает, силы потянули из него. Не деликатно, не медленно. Не таясь. Девчонка нападала, смотрела ему в глаза и тянула из него силы неумолимо, жёстко, так быстро, что это вышибало дух из груди и слёзы из глаз. Как сильный, обученный дракон. Значит, играла с ним всё это время!
Вот как это ощущается! Когда мир выцветает и жизнь замедляет свой бег в твоих венах… уходит. Так ощущали это Варг и Любава, и сотня других девушек, которых он успел иссушить за время своего безумия!
Олих упал на колени, собрал силы и прохрипел:
— Покажи себя!
Почему-то именно это казалось ему сейчас невероятно важным. Девчонка хмыкнула, прекратила тянуть силы. Иллюзия сползла с неё, как плохая краска под дождём. Совсем юная девочка, тонкая и трогательная. С коротко обкромсанными светлыми волосами и шрамами на щеках, которые, судя по углу наклона, нанесла себе сама. Со смелым росчерком бровей и ртом, который хотелось поцеловать. С глазами пронзительной синевы, что смотрели на него строго, но… с жалостью и… нежностью?..
Смутно знакомое лицо… Не та подделка, что должна была привлечь его. Настоящее… Знакомое и незнакомое.
— Кто ты ей? — прошептал Олих.
— Сестра. Младшая.
Конечно, сестра. Кто же ещё?
— Ты пришла отомстить мне за неё? — это он мог понять и принять.
Девочка однако покачала головой:
— За что мстить, Олих? Разве ты достоин мести… за это?
Олих вздрогнул. Голос был так похож. Она никогда не назвала его по имени. Теперь вот услышал. А девочка продолжала тихо и грустно:
— Я знаю, ты не был виноват. Это всё ваша природа… Я и Любе старалась объяснить. Но она не хотела понимать… Ты обидел её…
Олих опустил голову. Да, поначалу он вёл себя с Любавой как идиот и потерял право на доверие. За что и поплатился.
— Ты помогала ей? — дошли до него все странности, связанные со здоровьем Любавы.
Девочка кивнула:
— Три года. Я не хотела отпускать её, как и ты… Но она так устала. И я не смогла отказать ей…
Вот почему она казалась ему знакомой с самого начала. Он, по сути, питался силами этого ребёнка три года. Она умудрялась тянуть его и сестру, и себе оставлять что-то. Сильная магичка… Уникальная… Она смогла бы подпитывать его долго…
Кира заговорила и коварные планы выветрились из головы Олиха, растаяли как туман под солнцем:
— Варг попросил меня помочь тебе. Он сказал, что ты будешь сходить с ума и однажды превратишься в жестокую, ненасытную тварь… Он сказал, что потеря пары подкосит тебя… Я ждала и надеялась, что ты придёшь в себя… но то, что ты делал в последнее время… твоя жестокость… Зачем?
Она выдохнула это с такой болью, что он вспомнил:
— Это ведь была ты? После смерти Любавы и потом?.. Ты утешала меня? Зачем?.. Я же враг!..
Девочка плакала, похоже не замечая этого. А он впился в неё глазами, ожидая ответа, как приговора. Она серьёзно глянула на него своими глазищами:
— Да, я была там, когда Люба… И потом не смогла уйти. С тобой рядом было легче, мы словно делили боль пополам. И я утешила тебя. Разве можно так страдать, одному?!.. Ты ведь любил её, Олих. И сейчас любишь. Хоть вы и придумали себе сказку о том, что драконы из камня и не умеют любить! Умеете, ещё как! Всем бы так уметь! Так зачем вы мучили друг друга?
Олих тяжело, как старик, поднялся,
