столиком в кафе Фанкони еврей Иосиф Тырмос ничем не отличался от сидящего за тем же столиком его лучшего друга – грека Василия Хиони.
В этом было еще одно важное отличие еврейской общины Одессы: она была неотъемлемой частью всего населения. Ближайшими соседями евреев часто оказывались люди другой веры. Еврейская больница на Молдаванке принимала на лечение всех больных, еврейский сиротский дом давал пристанище всем осиротевшим детям, а еврейская столовая отпускала обеды всем голодным.
Казалось, что в этом благословенном городе, где витал еще благородный дух Дерибаса и Ришелье, нет и не может быть ненависти к евреям.
Но так только казалось. И именно в Одессе в 1821-м разразился первый в России еврейский погром. И не важно, что послужило причиной – конкуренция между лавочниками или слухи об участии евреев в убийстве патриарха в Константинополе.
Важно то, что в этом грязном деле, кроме прибывших из Константинополя моряков, участвовали и «добрые» соседи: те, которые многие годы жили бок о бок с евреями, те, которых бесплатно лечили в Еврейской больнице, те, которых бесплатно кормили в еврейской столовой.
Погром 1821-го стал предвестником многих еврейских погромов – погромов 1859, 1871, 1881-го и, наконец, предвестником зверских убийств 1941-го, совершенных во время оккупации в «Городе Антонеску».
Да, в Одессе, казавшейся надежной пристанью для евреев, не раз и не два бывали погромы. И, вместе с тем, в XIX и даже частично в XX веке евреи продолжали стремиться в этот благословенный город.
Так в средине XIX века ветер Истории занес в Одессу прадедов Ролли и Янкале. И трагическая судьба их семей, как капля морской воды – микрокосм, повторяющий суть бурных вод Мирового океана, – повторила судьбу евреев Одессы.
Столетняя история их семей – это история евреев Одессы.
На Молдаванке музыка играет…
После поражения в Крымской войне Бессарабия, бывшая ранее частью Российской империи, отошла к румынским княжествам. И каких только бед не пришлось пережить живущим на этой земле евреям – травлю, погромы, депортации…
В то же время в России, казалось, повеяли новые ветры. Реформы императора Александра II не обошли стороной и евреев.
Слухи о «сладкой жизни» евреев России достигли Бессарабии, и евреи Бессарабии стали собираться в дорогу. Продав за бесценок какое-никакое имущество, они погрузили узлы на запряженные мохнатыми лошаденками каруцы, посадили поверх них детишек и отправились в Одессу искать «свое еврейское счастье».
Несколько суток и более ста километров пути по грязи старого Бессарабского тракта, и вот она наконец – Одесса!
Но что это? Застава закрыта, въезд в город запрещен…
Нет, конечно, городские власти как будто бы были рады переселенцам, но огромный поток бессарабских евреев испугал одесситов.
Ну подумайте сами! На элегантных улицах Одессы, на ее площадях и обсаженных белой акацией бульварах, где по проекту Франциско Боффо уже возведен Воронцовский дворец, где гордо красуется Преображенский собор и Оперный театр, где по вечерам по Дерибасовской дефилирует нарядная публика, вдруг обоснуются облепленные грязью каруцы?
Будут мычать коровы, ржать лошади, реветь давно не мытые дети?
Будет вонять навозом?
Нет! И еще раз нет!
Бессарабских евреев не пустили в город.
Переселенцы вынуждены были расположиться за городской чертой.
Территория эта была, на самом деле, вполне пригодна для жизни.
Она представляла собой огромную, богатую родниковой водой низину, так называемую Водяную балку. С годами ее стали называть Молдаванка.
Молдаванка почти с первого дня ее возникновения стала каким-то цельным самобытным миром. Красочный конгломерат ее жителей, их легкий нрав, веротерпимость и не всегда законные занятия придавали ей какой-то особый пряный аромат. Молдаванка, пожалуй, была больше Одессой, чем сама Одесса.
Одесские аристократы – всякие разные снобы с Дворянской и Дерибасовской – смотрели на Молдаванку свысока и в то же время гордились ею. И если Одесса прославила Молдаванку, то Молдаванка еще в большей степени прославила Одессу.
Но почему, спросите вы, мы уделили так много времени рассказу о Молдаванке?
А потому, что одним из первых переселенцев, прибывших в средине XIX века на Молдаванку, был Мордехай Бошняк – прадед Янкале.
Мордехай поселился не где-нибудь, а в самой «престижной» части Молдаванки – на Прохоровской. И дом построил не как-нибудь, а по типовому проекту самого Франциско Боффо.
Сегодня дом Мордехая выглядит не очень презентабельно. Но по тем временам это было прекрасное сооружение с приподнятым аттиком, классическими карнизами и массивными деревянными воротами.
Старая адресная книга «Вся Одесса» сохранила имена домовладельцев Молдаванки и среди них: «Бошняк Морд. Мовш. Прохоровская 11, дмвл.».
Мордехай был, как видно, состоятельным человеком – вскоре он открыл магазин флотской одежды в городе – на Военном спуске.
Военный спуск, уже замощенный привезенной из Италии брусчаткой, был в те годы главной транспортной артерией, соединявшей центральный рынок Привоз с Практической гаванью порта. Здесь, в этом новом одесском порту, уже развевались флаги со всех концов земли, скрипели лебедки, звенели цепи, звучали команды «Вир-р-ра! Май-на!» и виртуозная ругань морского люда. А когда по ночам затихал порт, весь этот морской люд, жаждущий развлечений, выплескивался на манящий огнями Военный спуск.
Здесь, на Военном спуске, было бесчисленное множество всяких погребков, кабачков и обжорок, где можно было угоститься жареными бычками и упиться до потери сознания бессарабским вином. Бесчисленное множество всяких сомнительных «меблирашек» и даже вполне официальных бардаков, где дорогих гостей приветливо встречали доступные женщины. Бесчисленное множество всяких магазинов и магазинчиков, лавок и лавочек, где можно было не только купить все на свете – от якорных цепей, до ленточек для бескозырок, но и продать абсолютно все – от краденого брильянтового колье до рваной тельняшки.
Матросскому люду здесь было раздолье. Но и богатые господа с Дерибасовской и Дворянской не гнушались ни здешними развлечениями, ни здешними магазинами, заваленными дешевыми «импортными» товарами.
Удивительно, но большинство хозяев всех этих заведений были евреями.
Не смейтесь, пожалуйста, но корабельные маклеры – это Розенфельд и Розенблит, торговцы корабельными принадлежностями – это Маргулис, Израильсон и Лехтцинд, торговцы готовым платьем – Брустейн, Хаймович и Цукерман, а хозяин съестной лавки… О, это весьма уважаемый месье Шмуэль Фридман…
В эту пеструю мозаику легко вписался Мордехай Бошняк.
Магазин его процветал, хотя окружение было несколько, скажем, «экзотическим». В том самом доме № 4, где помещался его магазин, располагались и меблирашки пани Барбары Заржицкой. А в соседнем доме № 2, принадлежащем мадам Хае Шварцер, за балконами под полосатыми маркизами шумел портовый кабак и соблюдали достойную тишину комнаты для свиданий.
Весело! Но это Военный спуск.
Это Одесса средины XIX века.
Экзотика немало способствовала процветанию всех
