Книга Пятый квадрат - Анатолий Гончар

Казалось, их преследует злой рок. Словно дьявол, поражённый многолетней везучестью Димарика, решил свести с ним счёты, отыгравшись на его сослуживцах… Взрыв прозвучал там, где его не ждали. Стоило рядовому Петренко перебежать на противоположный берег ручья, как под его правой ногой взвился фонтан песчано-каменных брызг.

– Больно-то как! – выронив автомат, взвыл подорвавшийся на «ПФМке» разведчик. Обхватив колено, он подтянул раненую ногу к груди. В районе ступни разрасталась жгучая, пульсирующая боль.

– Хандец, отпрыгался! – одними губами (не дай бог, кто услышит!) прошептал Маркитанов и, скользнув под куст, занял оборонительную позицию. На этот раз он двигался вторым, и теперь ему, уже успевшему не только перебраться на другую сторону ручья, но и подняться по склону далеко вверх, было глупо оттягиваться назад для оказания помощи раненому.

– Юрок, лежи, где лежишь! – рявкнул он на находившегося ещё выше и засуетившегося было Морзобитова.

– Но Петруха…

– Без нас справятся. Наблюдай! – Одернув младшего сержанта, Димарик, тем не менее, скосил взгляд назад, где сквозь листву просвечивало грязно-серое русло речушки. По счастью, к стонущему от боли Петренко уже бежали.

Правый каблук был срезан начисто, кожа берца в районе голеностопа продрана до дыр, подошва словно изжёвана, но сам ботинок оказался цел.

– Повезло! – едва бросив взгляд на искуроченную обувку, процедил Синявский, первым подбежавший к лежавшему на камнях Петренко.

– Издеваешься, да? – дрожа от боли, просипел Петренко и в сердцах бросил: – Сволочь!

– Цела твоя нога, – подтвердил версию Синявского о везении группник. – Отсушило, поди, пятку и всё. Неделю в госпитале поваляешься – и в строй, – подбодрил он раненого, всаживая в бедро Петренко иглу от тюбика с обезболивающим. – Синий, что стоишь? Выше по склону – и связь. Ухалов, снимай ботинок, вдруг требуется перевязка…

Радист начал развязывать шнуровку, затем спохватился, вытащил нож, ловко взрезал кожу, стянул берц, а следом, не обращая внимания на истошные подвывания раненого, стащил и выпачканный кровью носок.

Увы, всё оказалось не столь оптимистично, как изначально представлялось, – пятка Петренко на глазах вздувалась багровым отёком, пяточная кость однозначно раздроблена, из небольших ран сочилась кровь. То, что за ногу спецназовца врачам ещё придётся бороться и бороться, стало ясно и группнику, и на мгновение застывшему в нерешительности Ухалову. Но капнувшая на камни кровь принудила его к действию. Игорь разорвал упаковку индивидуального перевязочного пакета и, не обращая внимания на ругань и стоны Петренко, начал бинтовать его ступню.

«И откуда она здесь взялась?» – подумал Морин и тут же нашёл ответ – где-то на склонах минное поле, весеннее половодье, летние и осенние дожди смыли злополучную «ПФМку» в русло, и здесь её затянуло илом. Ил, собственно, и стал причиной того, что её не заметили; он же ослабил силу взрыва…

– Игорь, раненого во вторую тройку, я – к головняку и поднимаюсь наверх. Все остальные – следом.

– Есть! – несколько раз кивнул Ухалов, не понимая, почему бы командиру, вместо того чтобы передавать приказания по цепочке, не включить радиостанцию и не отдать приказ непосредственно адресатам? Но, как говорится, «жираф большой, ему видней»; к тому же старший лейтенант пребывал не в лучшем расположении духа, так что давать ему советы Ухалов поостерёгся.

– Беркут – Центру, Беркут – Центру, – твердил радист, своим монотонным бормотанием разрывая тишину леса.

– Связался? – Проклиная собственное невезение, Морин поднялся к старшему радисту, расположившемуся чуть позади залегшего в кустах Маркитанова.

– Нет ещё, – на мгновение оторвал микрофон от губ сержант Синявский. В наушниках слышалось лишь шипение эфира.

– Так какого хека стоишь? Поднимайся выше! – излишне зло приказал старший лейтенант и, не дожидаясь начала выполнения отданного приказания, зашагал дальше. Справа неслышимой тенью поднялся и заскользил среди кустов Димарик.

Идти было тяжело – сплетённые между собой отростки ежевики образовывали сплошной ковёр, цепляясь за носки ботинок и мешая движению, а тут ещё так некстати попались на пути кусты шиповника. Всё вокруг выглядело диким и совершенно девственным.

Хребет, на который они поднимались, был невысоким – не более шестисот метров над уровнем моря. Всю его верхнюю часть полностью покрывал лес, и это не были проросшие на месте былых дорог сеянцы буков или в беспорядке разросшиеся на былых тропах кустарники. Это были самые настоящие толстые деревья, насчитывавшие не одно десятилетие жизни. По всему выходило, что здесь никогда не пролегали дороги; не было их тут в советское время, не проложили их и позже – в первую и вторую чеченские, когда тяжёлая боевая техника проламывала дорогу к будущим РОПам и ВОПам.

Радисту, сержанту Синявскому, всё же удалось обогнать командира, привалить рюкзак со «сто пятьдесят девятой» радиостанцией к давно рухнувшему на землю, полуистлевшему стволу, настроить антенну и достучаться до Центра прежде, чем поднявшийся следом Морин присел рядом.

– Командир, есть связь! – буднично доложил Синявский, хотя в душе у него появилось обычное в таких случаях довольство от хорошо проделанной работы.

– Передавай Центру: у нас подрыв на «ПФМ,» раздроблена пяточная кость, требуется эвакуация. – Старший лейтенант с тоской посмотрел на затянутое облачностью небо: об эвакуации раненого с помощью ВТА – военно-транспортной авиации – можно было не мечтать.

– Беркут – Центру, Беркут – Центру, – глухо забормотал Синявский, а Морин закрыл глаза, снова погрузившись в унылые раздумья о своей невезучести. – …Раздробление пяточной кости. Наши координаты… Приём.

– Центр – Беркуту. Оставайтесь на связи. Приём.

Сержант Синявский, не снимая наушников, положил на колени микрофон и, на всякий случай подтянув поближе приставленный к тому же поваленному дереву автомат, замер в ожидании…

«Где-то там вполне может быть база, – подумал подполковник Лунёв, получив доклад о втором в ходе выполнения этого боевого задания подрыве в разведывательных группах отряда. – Но раненому требуется эвакуация. Как поступить?»