Старший прапорщик Ефимов
– Серега, дуй на ЦБУ. – Майор Вадим Фадеев – мой ротный заглянул в палатку, где я и еще один командир разведывательной группы предавались послеобеденному отдыху. – На тебя БР пришел.
– Ну вот, – буркнул я, всеми силами изображая недовольство, – только-только вознамеришься отдохнуть часок-другой, и вот тебе на – какая-нибудь подлянка обязательно вылезет.
– Иди, иди, а то тебе еще «Решение» «рисовать», – поторопил меня командир роты, и я удивленно изогнул брови.
– С чего бы это? Боевое распоряжение только пришло, и сразу идти принимать «Решение»? Хм.
– А с того, что светит табе, милай, дальняя дорога завтра с утра пораньше, – говоря это, Вадим отнюдь не улыбался.
– Черт! – выругался я, совершенно искренне возмутившись и встав с только что согретой постели. Не то чтобы я не хотел отправляться в горы. Скорее наоборот – из-за четырехдневного сидения в ПВД стала заедать непереносимая тоска, но не люблю я внезапно возникающих задач. – Не-люб-лю! Впрочем, от моего «люблю – не люблю» в данном случае ничего не зависело. Не скажешь: «Пусть, мол, за меня другой пойдет, а я как-нибудь в другой раз по лесу прогуляюсь».
– Топай, Серый, топай! – поторопил Фадеев, видя мое нежелание ускорить сборы. – Комбат ждет.
Оп-па, комбат… Мне это не понравилось еще больше. И вообще, в груди неприятное ощущение появилось, не знаю даже почему; но будто шел-шел, споткнулся и всей грудью – на острый камень.
Да ничего не поделаешь, надо идти. Хорошо хоть не раздевался. В берцы впрыгнул и в палатку ЦБУ – центра боевого управления – потопал. Пока пересекал плац, заметил еще нечто весьма интересное: легковушка старенькая у ворот КПП притулилась, что тоже навевало на кое-какие размышления. А уж тем более настроения не добавило присутствие на постановке задач какого-то одетого в гражданку дядечки. Почему именно «одетого»? Да потому что военную выправку в нем было видно за километр. Когда же оказалось, что этот субъект намеревается пойти вместе с группой, мое настроение испортилось окончательно.
Беседа, то бишь постановка задач, надолго не затянулась. Вскоре, получив все необходимые указания, я повернулся и пошел готовиться к боевому выходу.
– Да, вот что еще… – Комбат Трясунов остановил меня, когда я уже был на полпути к двери. – У тебя, кажется, в тыловой тройке некомплект?
– Так точно, – без обиняков согласился я, не до конца понимая, куда клонит наш батяня-комбат.
– Хм, – прозвучало так, как будто он другого ответа ждал. – Тогда возьмешь одного человека у Гуревича. – От удивления у меня едва не отвалилась челюсть. – И не корчи рожу. В БЧС впишешь, и все.
– Товарищ подполковник, у меня хватает людей! – Я не мог не запротестовать – забирать бойцов у другого группника было, по меньшей мере, нехорошо. – Зачем мне еще кого-то брать? Вон некоторые и по десять человек ходят. У того же Гуревича – двенадцать с радистами.
– Ефимов! – Трясунов повысил голос. М-да, когда нужно, наш комбат умел настоять на своем. – Я тебя что, спрашиваю? Мне по фигу, хватает у тебя людей или нет, я сказал взять – значит взять. Возьмешь, и чтобы нормального! – Потом, подумав, добавил: – На одно БЗ. Так Гуревичу и скажешь. Будет вякать, и его с тобой отправлю. В роли бойца. Понял?
– Понял, товарищ подполковник! – А он не шутит, прецеденты были; в прошлую командировку у него офицеры в роли бойца на боевое задание уже ходили. – Разрешите идти?
– Иди-те… – Трясунов махнул рукой и остался шушукаться с моим будущим спутником, а я вышел из палатки и первым делом отправился разыскивать капитана Гуревича. Надо же было, в конце концов, его обрадовать!
Нашел я Игоря за нашей палаткой, где он строил свой личный состав, собираясь вести его на послеобеденные занятия. Обычно у нас после обеда бывали хозяйственные работы, но сегодня он решил своих бойцов немножко взбодрить.
– Игорь, тут такое дело… – Я мысленно почесал репу, не зная, как начать разговор. – В общем, комбат приказал на одно БЗ, – я специально выделил слово «одно», – у тебя одного бойца позаимствовать… – сказал и почувствовал себя, по меньшей мере, дураком, а стоявшие в строю разведчики тревожно прислушались, ожидая продолжения «пьесы».
– Да не отдам я никого! – сразу же взъерепенился мой друг и боевой товарищ капитан Игорь Гуревич.
Я же, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, был вынужден повторить слова Трясунова еще раз.
– Только на одно задание. Он приказал. Да я-то брать не хотел… – И я сокрушенно развел руками, мол, что поделаешь, комбат есть комбат.
– Товарищ капитан, давайте я схожу? – отозвался из строя младший сержант Уткин. За что был удостоен весьма красноречивого взгляда своего группника. Мало того, что он влез в чужой разговор, так еще и не принято у нас напрашиваться, примета такая. Хотя на меня она не действует… пока…
– З-а-а-а… ткнись! – рявкнул Игорь, даже не оборачиваясь лицом к юному добровольцу. Ха-ха, похоже, парня впереди ждет нелицеприятный разговор.
– Так что будем делать? – Мне надо было поскорее развязаться с этим вопросом, чтобы заняться следующими.
– Что, что… – забубнив, как сварливый дед, командир первой группы первой роты капитан Гуревич Игорь Иванович повернулся к ожидающим его решения бойцам. – Ну и? Я так понимаю, добровольцы среди вас найдутся? – Раздалось невнятное гудение. – Понятно, – по общему настрою капитан понял, что такие действительно есть, хотя и меньшинство.
– Ну-ну… – Игорь изобразил обиду и, вдруг сделав совершенно серьезное лицо, спросил: – Серег, а тебе кого: автоматчика, пулеметчика? Снайпера не дам, он у меня один остался…
