подходил к концу и после каникул я должна была начать заниматься с остальными студентами, ведь программу я уже догнала, а в некоторых аспектах даже ушла вперёд и теперь спокойно могла совмещать несколько направлений. Впрочем, пока что я продолжала заниматься с Фартом и Аром, иногда посещая общие практики по магии и целительству.
Я с нетерпением ждала сессию, по результатам которой меня определят в какую-либо группу. Вообще, тут была очень интересная система: тебе дают тест по каждому предмету, делённый на части для первого курса, второго, третьего и так далее. Например, я на первом курсе, и если я на отлично напишу тестовую часть второго, третьего и так далее курса, то буду иметь право посещать занятия по данному предмету с ними. Если девяносто процентов тестов сданы на баллы выше, чем должны сдавать первокурсники, я имею право перевестись на курс старше. Впрочем, я была уверена только в знаниях по ментальной магии — они точно выше, чем у сокурсников, ведь некоторые из них даже не проходят этот предмет.
А вот бытовая магия или, например, зельеварение, давались мне не очень, и я еле поспевала за программой. Да и целительство — явно не моё, хотя я вполне могу рассчитывать на занятия со вторым курсом, но там я буду явно в отстающих. С боёвкой и некромантией всё оказалось о-очень просто, что даже пугало, но и радовало моих «сенсеев».
В программе имелись ещё и немагические дисциплины: история магии и мира, химия, языковедение и многое другое. Ещё факультативы: изящные искусства, борьба, фехтование, кулинария, астрономия (у прорицателей это был обязательный предмет). Моё посещение тренировок третьекурсников было гордо записано в зачётке как факультатив по смешанным видам боевых искусств.
Как бы не старались Фарт с Аром, но структурированными мои занятия назвать было сложно, и я пообещала себе поднажать во втором семестре. Хотя, признаться, я многое себе обещала и не выполняла, но это можно опустить.
Асмадеус слинял, забрав с собой добрый литр моей кровушки. «На исследования». Надеюсь, он не собирается ей питаться. Хотя, он ведь не вампир…
К слову о вампирах: они здесь были! Реальные вампиры, пьющие кровушку, живущие вечность, сверхсильные и сверхбыстрые, а самое главное — клыкастые. Солнца они не боялись, просто не любили яркий свет, а вот чем их можно убить доподлинно неизвестно. Впрочем, смертность у них была равна рождаемости: из пепла погибшего вампира рождался новый вампир. Да-да, прямо как фениксы! Хотя были и нечистокровные, и обращенные, те, кто стал вампиром после ритуала с укусом, а не с рождения.
В нашем институте вампиров было семь — обращенных, конечно же — все боевики, один взял дополнительный курс целительства, а остальные — некроманты без предрасположенности к стихиям (вампиры редко могут управлять огнём или чем-то таким, их стихией можно назвать некромантию). Кстати, я слышала что-то об Академии Вампиров, ну, так её называли, а реальное название знают только сами вампиры, к сожалению. Учились там только чистокровные, «настоящие», вампиры. На контакт они не особо идут, живут обособленно, тихо-мирно. Хотя я уверена, что живут они среди нас, просто скрываются и не палятся.
Я пила чай, читая утреннюю газету на кухне, когда ко мне подсела Кет.
— Скоро ваше двадцатилетие, госпожа.
— Ну да, и что? — не дождавшись ответа, перевела взгляд на горничную. Девушка встала, смотря в пустоту, после чего вновь села.
— Госпожа, вам скоро двадцать, вы помните?
— Да, Кет, — протянула я напряжённо.
— Вы хотите чего-нибудь особенного в этот день? — девушка улыбнулась, смотря на меня, после чего вдруг посмотрела за мою спину. — Двадцать лет, когда вам будет двадцать...
Встав, Кет вышла из кухни.
Что это было? Сердце отбивало какой-то бешенный ритм. Ладони в спотели, а по спине пробежались мурашки жути. Откинув в сторону газету, пошла за горничной.
— Что-то случилось, Кет?
— А что могло случиться? — она меняла камень чистоты и не смотрела на меня.
— Не отвечай вопросом на вопрос.
— О чём вы? Госпожа, вы будете отмечать день рождения? У меня для вас есть подарок. Но только не открывайте его... — она вытащила из кармана передника красивый гладкий камушек. И что в нём можно открыть? — Не открывайте, слышите? Только в день рождения можно, только тогда.
— Хорошо, — осторожно убрала камень в карман, там же нечему открываться. — Что происходит, Кетлин?
— Ой-ёй-ёй! Как много времени! Госпожа, скоро придёт ваш друг, чтобы отправиться в Институт, — она опять странно улыбалась. — А мне пора убрать в стойле Демона. И столько всего нужно сделать! А время-то поджимает! Ой-ёй-ёй!
Поражённая, я наблюдала за девушкой, выбежавшей из комнаты.
— Ты как призрака увидела, — Корн обеспокоенно осмотрел на меня.
— Да нет, просто Кет странно себя ведёт…
— Она всегда странно себя ведёт, — парировал друг.
— Для меня — нет.
— О-о, ну если она и для тебя сегодня странная, боюсь даже представить… — осознав, что мне не весело, Корн перевёл тему. — А Палли к нам в лавку устроилась, маме помогать. Я-то теперь занят в Институте.
— Правильно, а то совсем твоя мама загнётся. Столько лет работала ради места в центре, теперь и расслабиться пора.
— Ты права. Что-нибудь решила насчёт дня рождения?
— Да, соберёмся все вместе у меня… Компания обещает быть немаленькой, закажу еду в ресторане, не буду напрягать Кет.
— Да она и не устаёт совсем, как на энергетических снадобьях, — хмыкнул друг. — А магистра Арана и ректора позовёшь?
— Думаю, нет. Представляю, как ребятам некомфортно будет, — взгрустнулось. — Я потом отдельно с ними отпраздную. Наверное, даже съездим знакомиться с семейством Фарта.
— Давно пора, — кивнул Корн.
Начались зачёты, отчего настроение в Институте переменилось. Всё стало каким-то серым и усталым, это очень угнетало. Впрочем, сквозь тучи тоже просвечивало солнышко: во дворе все забывали про учебники, резвились в снегу и восхищались
