Переводчик: (с 1 по 20 главу) Виктория К., с 21-ой главы Дмитрий С.
Редактор: (с 1 по 20 главу) Виктория К., с 21-ой главы Татьяна С.
Обложка: Виктория К.
Глава первая
У меня был план. Я мысленно все продумала. Я бы вальсировала в европейской одежде, с моей шевелюрой, моим «мне-наплевать» выражением, и все было бы по-другому. Я бы освоила AP-арт и английский. Во время обеда вместо кафетерия лежала бы на траве и нежилась на солнышке. Если бы нашла друзей — отлично. Если нет — значит, в них не было необходимости.
Чего бы я не стала делать, так это снова мчаться куда-то, словно хомяк в колесе. Участвовать в бесконечной гонке за чем-то совершенно недостижимым. Я бы не зацикливалась на одобрении своих действий со стороны моих смазливых сверстников, и чертовски уверена, что не стала бы пытаться вступить в группу поддержки.
Не в этом году.
Недавно мне исполнилось восемнадцать, и я пережила все это. Очень жаль, что случившееся со мной не очень хорошо повлияло при поступлении в колледж.
Некоторые усилия с моей стороны помогли бы избежать неприятностей, но я перестала жить по негласному своду правил старшей школы Сэвидж-Ривер два года назад, когда покинула этот город. Теперь, когда вернулась, я не собиралась позволять этому управлять моей жизнью.
— Ты выглядишь нелепо.
Я резко обернулась и увидела, что моя мама стоит в дверном проеме ванной комнаты и смотрит на меня.
— Спасибо, дорогая мама. Разве ты никогда не слышала о хрупкой юношеской самооценке? Разве это не то, чему вас учат, когда аист приносит вам новорожденного ребенка?
Посмеиваясь, она прислонилась к дверному косяку.
— Черт возьми, никто не говорил мне, что аист — это оптимальный вариант. Я вытолкнула тебя из моего… — Она обвела рукой свою промежность.
Я подняла брови.
— Ах, так вот почему ты пропустила уроки воспитания.
— Возможно. Я знаю, что сильно подвела тебя, доченька. Я не уделяла тебе должного внимания, не давала любви, ласки, запирала тебя в твоей комнате, оставляя без ужина. Как тебе вообще удалось выжить?
Я хотела фыркнуть на это заявление, но получилось, что громко хрюкнула. Мама засмеялась вместе со мной, подошла ко мне и крепко обняла.
— Люблю тебя, детка. Ты выглядишь очаровательно, — сказала она, покачивая меня взад-вперед.
Моя мама была словно маленькой эльфийкой, и мне пришлось наклониться к ней, чтобы обнять ее в ответ. Люди часто были шокированы тем, что она была моей матерью, а я ее дочерью. Мы словно контраст друг друга — я была темненькой, а она светлой, с миловидными чертами лица, будто в ней собрана вся эльфийская красота.
Когда она разомкнула свои объятия, я провела руками по своему тонкому, темно-серому сарафану.
— Как думаешь, мне идет?
— Абсолютно. Но если твой план состоит в том, чтобы смешаться с толпой, то удачи. Ты собираешься свести всех с ума.
Я закатила глаза.
— Ты не должна так говорить, ты же моя мама. Нет, от моего присутствия никто не потеряет рассудок.
Мама в ответ тоже закатила глаза.
— Как скажешь. Ты готова идти, или тебе нужен еще час для прихорашивания?
Я в последний раз посмотрела на себя в зеркало, приглаживая свои волнистые, аккуратно уложенные, волосы. Это самая лучшая прическа, которая у меня когда-либо получалась.
— Я готова.
Оба наших рюкзака стояли у входной двери. Мама выбрала классический черный ЯнСпорт, в то время как мой был из темно-бордовой итальянской кожи. Я купила его за бесценок год назад на рынке в Риме, и он теперь истерся до безупречного маслянисто-мягкого цвета.
— Подожди! — я вскрикнула.
Мама повернулась с рюкзаком, перекинутым через плечо, и вопросительно приподняла свою бровь.
— Что?
— Разве не существует традиции фотографироваться в первый школьный день? — Я достала свой телефон, включая камеру.
— Э-э… малышка, я думаю, ты поменяла нас ролями. — Она махнула рукой между нами. — Мама здесь.
— Тссс. Позируй перед камерой.
Наконец мама встала в позу, придерживая лямки рюкзака большими пальцами. Несколько месяцев назад ей исполнилось сорок, но она выглядела на все двадцать пять. Начиная со средней школы, мои друзья были влюблены в нее. На самом деле я их не винила, но когда начали распространяться слухи о «великолепной милфе», я пресекла это в зародыше. Моя мама была чертовски хорошенькой, но нет, спасибо, я не желала слышать о том, что парни хотели…
Я вздрогнула. Я даже не могла закончить свою мысль.
Когда я убрала телефон, мама открыла дверь, и мы вышли на огромную парковку перед нашим многоэтажным жилым домом. Мы жили на краю здания, занимая квартиру на первом этаже, но бедные люди не могут выбирать. Нам нужно было в кратчайшие сроки найти жилье, и эта квартира была единственным доступным вариантом. Наши окна выходили на хорошо освещенную парковку, так что, по крайней мере, в несуществующих кустах не было бы извращенцев, пытающихся украдкой заглянуть к нам.
По дороге в школу моя мама прикусила нижнюю губу и мертвой хваткой вцепилась в руль.
— Нервничаешь? — спросила я.
Она быстро взглянула на меня.
— Разве не я должна спрашивать тебя об этом?
— Конечно, должна, но и я также могу задать этот вопрос. Ты явно очень нервничаешь.
Мама снова посмотрела на меня.
— И как тебе удается быть такой собранной и хладнокровной?
На самом деле я не была такой. Внутри меня словно образовался большой комок нервов от напряжения и беспокойства, но я была рада, что мама не видела этого во мне.
— У меня есть план. Надежный. И ничто мне не помешает его осуществить.
— Ну, у меня нет никакого плана. Я перестала ходить в школу в твоем возрасте. И, скорее всего, выставлю себя полной дурой перед всеми крутыми ребятами студенческого возраста. И что мне делать, если я попаду в групповые проекты? Никто не захочет, чтобы с ними занималась бабушка.
Смеясь, я погладила ее по руке.
— Если ты будешь вести себя, как бабушка-неврастеничка, тогда нет, никто с тобой не будет работать. И я очень сильно сомневаюсь, что в первый день будет групповой проект.
Мама подъехала к остановке около моей школы и повернулась ко мне лицом со слезами на глазах.
— У нас все будет хорошо, малыш.
Я прикусила щеку изнутри, чтобы сдержать собственные слезы.
— Так и есть. Мы справимся.
Она потянулась ко мне, обняв так
