Книга Ублюдки и стрелочники - Корали Джун

в братстве, и многие мои братья любят прогуливать уроки. Иногда мы записываем по очереди, чтобы у всех были материалы с разных лекций. Иногда эта программа плохо работает, потому что она улавливает все, что сказано. Поэтому приходится отсеивать бесполезную чушь, но а так очень даже хорошая штука.

— Ты продаешь заметки своим друзьям по братству? — спросила я с ухмылкой.

— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, что беру деньги за свои услуги. Мне особо не нужны деньги, но мне нравится смотреть, как другие мучаются. Особенно перед экзаменами. Я никогда не пойму, почему они думают, что зубрежка перед тестом сработает.

Я ухмыльнулась, прежде чем протянуть руку.

— Я Вера, — сказала я с улыбкой.

Он взял меня за руку, и я почувствовала себя маленькой.

— Джаред, — ответил он. — Ты первокурсница?

— Ага. Первый день в колледже. Мне даже немного страшно. Я даже не знаю, где мой следующий урок.

— Ну, к счастью для тебя, у меня слабость к хорошеньким девушкам, которые любят писать свои заметки от руки. Какой у тебя следующий урок?

Я покраснела и заправила волосы за ухо. Он флиртует со мной или просто ведет себя мило?

— Феминизм и социальная справедливость с доктором Евой Янукович.

Я вытащила свой ежедневник, чтобы перепроверить, где у меня следующая пара.

— Я учусь по направлению социальная работа, — быстро объяснила я.

В моем расписании было полно уникальных занятий, которые я с нетерпением ждала. В колледже мне больше всего нравилось узнавать о предметах, которые меня действительно интересовали, и мне нравилось знакомиться с людьми и вообще быть в обществе кого-то.

— Янукович еще ведет мой курс «Парадоксы войны», — взволнованно ответил Джаред. — Она действительно умная.

Мой рот открылся.

— Повезло! Я так ждала этот курс! Клянусь, ее диссертация по классической социологической теории изменила мою жизнь.

Джаред ухмыльнулся.

— Ты обожаешь социологию? — он спросил.

Я покачала головой.

— Не-а, но она очень мне нравится. Я практически заполнила все свои факультативы лекциями Янукович.

Джаред кивнул и облизал губы.

— Я думаю, мы очень хорошо поладим, Вера.

Я пожевала внутреннюю сторону щеки и поерзала на стуле. Джаред был красивым и умным. Я редко встречала кого-то, кто был так увлечен уроками, как я. Он бросил в мою сторону испепеляющий взгляд, почти лишив дара речи.

Но он не Хамильтон. Даже близко не он.

Входная дверь открылась, и вошла женщина на каблуках, в юбке с принтом под леопарда и в черной блузке на пуговицах. У нее были черные волосы, собранные в пучок, и круглые очки.

— Хорошо, ребята. Давайте начнем. — Она опустила экран проектора и выключила свет. Джаред поерзал на стуле, коснувшись моей руки своей.

— Я не собираюсь оскорблять ваш интеллект, повторяя программу. Вы более чем способны прочитать подробное описание моих требований, который я отправила по электронной почте на прошлой неделе. Мы с вами погрузимся прямо в одну из моих любимых философских тем.

Экран замерцал, и появилась первая цитата.

— Ты, — сказала доктор Бхавсар стройной брюнетке, сидевшей в четырех стульях от меня, — прочитай это.

Девушка откашлялась, прежде чем заговорить:

— Те, кто рассказывает истории, правят обществом.

— Ты, — сказала доктор Бхавсар, кивнув на другого студента, — скажи мне, что означает эта цитата.

Прежде чем ответить ей, он нервно оглядел комнату.

— Истории, которые мы рассказываем, способны управлять нашей реальностью, — ответил он.

— Какой красивый ответ из учебника. Я полагаю, ты читал это на четырнадцатой странице, не так ли? — Он нервно кивнул. — Истории необходимы для построения восприятия, дамы и господа. Без них мы не можем функционировать как общество. А тот, кто рассказывает историю, контролирует все.

Она облизнула губы и щелкнула следующий слайд.

— Истории помогают нам понять мир вокруг нас, но они также могут быть опасными. Во многом стереотипы были созданы безответственными рассказами историй. Расскажите мне о себе какое-нибудь качество, и я смогу рассказать вам историю, которую вам приписал мир. В большинстве случаев они даже не соответствуют действительности. Но опять же, те, кто рассказывает истории, правят обществом. И есть много людей, находящихся у власти, которые наживаются на безответственных рассказах. Что есть такого в рассказчике, что вызывает доверие? Почему вы доверяете мне стоять на этой трибуне и говорить с вами о давно умерших людях? Потому что несколько дипломов висит в моем кабинете? Потому что у меня есть диссертация, которую я писала четыре года? Ты, — она кивнула на сидевшего рядом со мной Джареда, — скажи мне, почему ты доверяешь мне стоять здесь и учить тебя.

Глаза Джареда расширились, и он поерзал на стуле, прежде чем ответить:

— Вы образованная женщина, посвятившая всю свою жизнь изучению философии.

— Однако ты меня не знаешь. Как ты можешь быть уверен, что я не вписываю в лекцию свои предубеждения? Я формирую умы будущих лидеров. Следующее поколение находится под моим контролем, и если бы я была достаточно убедительна, я могла бы уверить тебя, что моя версия событий верна, не так ли?

— Мы не знаем, — ответила я, чувствуя себя неловко за то, что сказала, встряв в разговор, в тот момент, когда эти слова сорвались с моих губ.

— Ой? — спросила доктор Бхавсар. — Ну, так что делать? Как нам ориентироваться в мире с кучей лживых рассказчиков?

— Мы рассказываем свои собственные истории, — пробормотала я. — Мы исследуем. Подвергаем сомнению все, даже людей во власти — особенно людей во власти. Доверие устанавливается с течением времени путем проверки фактов. Мы не позволяем предвзятости или мнениям влиять на нашу действительность. Мы создаем свое собственное, вкладываясь в работу. Те, кто рассказывает истории, управляют обществом только в том случае, если общество это позволяет.

Доктор Бхавсар улыбнулась.

— Точно.

— Я не могу поверить, что мы живем в одном доме. Я буду ходить к тебе каждый божий день, — сказал Джаред с усмешкой.

Джаред проводил меня к кабинетам где у меня должны были быть уроки и даже пообедал со мной в столовой. Я не ожидала, что он захочет провести весь день со мной.

— А разве ты не живешь в общаге? Кстати, я все еще удивлена, что ты в братстве. Разве ты не должен быть бушующим алкоголиком, проводящим все свое время на вечеринках? Получается, все фильмы из девяностых, которые я посмотрела, чтобы подготовиться к колледжу, были зря.

Джаред коснулся груди.

— Мне действительно больно от того, что ты веришь в стереотипы, Вера, — ответил он. — Не все парни из братства тусуются и имеют проблемы с отцами.

Я хихикнула, мы уже практически подошли к зданию