получилось?
— А были похороны? — слегка раздраженно ответил Наткет. Он знал, что разговор рано или поздно коснется Честера, но не ожидал, что так скоро. И сразу в контратаку? Нападение — лучшая защита и ширма для комплекса вины. Со стороны наверняка выглядело именно так.
— Только не говори, что не знал — я лично посылал приглашение!
Наткет начал закипать… Быстро — словно атмосферное давление в домике на дереве оказалось несколько ниже нормы. Должно быть, из-за Краузе, который занял все свободное пространство.
— Хороши похороны — зарыли пустой гроб и покривлялись, ха! Мало того, что тела не нашли, так еще и устроили клоунаду. Весело было, да?
— Не горячись, — осадил его Большой Марв. — Получилось неплохо, хотя и без «Джамблей». Честер бы, правда, расстроился, он на тебя рассчитывал…
Наткет промолчал.
— Все-таки твой отец сам написал сценарий и гордился им. Мог бы на денек и засунуть куда подальше самолюбие и поискать у себя зачатки чувства юмора. В конце концов, это был твой отец. Кое-чем в жизни ты ему обязан.
— Вот именно, — процедил Наткет. — И есть разница между похоронами и цирком.
— Конечно, — не стал спорить Краузе. — И ты думаешь, Честеру бы понравилось, если бы все стояли с кислыми рожами да в черных костюмах? Он бы из гроба вылез и убежал куда глаза глядят.
— Только его не было в гробу, — напомнил Наткет.
— Ну и что? — Краузе одним глотком допил пиво и смял банку в кулаке. — Нет, не зря говорят, что природа отдыхает на детях гениев… Ты знал его восемнадцать лет, из которых большую часть только и мог, что пускать пузыри. Я все-таки гораздо больше. И поверь мне — Чес знал, что делал, когда писал сценарий похорон.
— А отец был гением? — сказал Наткет, сделав вид, что не заметил оскорбления.
— Угу. — Большой Марв достал еще одну банку, но открыл ее куда как осторожнее. — Чертовски умный парень, иногда даже слишком. Ветер в голове, вот как я это называю. Да что там ветер! Самый настоящий шторм, десять баллов — не меньше. Много идей и ни на полпальца усидчивости. Болтало его, что тот таз с мудрецами. А если вдуматься, он и был тем тазом…
— Да уж, — улыбнулся Наткет. — Усидчивости ему недоставало. Хотел всего и сразу, ни на чем не мог остановиться.
— Он был настоящим исследователем. Почти профессором. Ты знал, что ему предлагали место в Академии наук?
Краузе посмотрел на Наткета сквозь алюминиевое кольцо пивной банки, как в прицел. Место в Академии наук? За какие такие заслуги? Отец даже в колледже не учился… Большой Марв подмигнул.
— Это он сам рассказал? — догадался Наткет.
— Точно. Только он отказался — расхождения с официальной наукой. Он посвятил себя изучению Спектра, леса и побережья. И добился впечатляющих результатов.
— Он добился того, что пропал без вести, — буркнул Наткет.
— И этого тоже, — вздохнул Краузе. — Но это лишь следствие. Ты тогда маленький был и многого не понимал… Да и не думаю, что поймешь сейчас.
— С чего это? — возмутился Наткет.
Конечно, Краузе спас ему жизнь, но разве это дает ему право решать, что Наткет поймет, а чего нет? А это «что-то затевается»? Подобные многозначительные недомолвки Наткет терпеть не мог.
— Ладно, забудь. — Краузе махнул рукой. — Всему свое время. Может, потом поймешь, может, и нет. Не знаю, что лучше. Пойдем, лучше покажу тебе кое-что…
Они спустились с домика на дереве и прошли к гаражу. С жутким скрипом открыв железную дверь, Краузе щелкнул выключателем. От оранжевой лампочки, болтавшейся на перекрученном шнуре, света было кот наплакал. Одни длинные тени. Большой Марв отпихнул ногой металлический ящик с блестящими черными деталями и прошел в глубь гаража.
— Смотри, — с гордостью сказал он.
Наткет прищурился. Он думал, что в гараже окажется оборудование радиостанции «Свободный Спектр» — микрофоны, передатчики и что там еще полагается. Но в полумраке блеснул зеленой краской округлый капот автомобиля. Наткет замер с раскрытым ртом.
— Это же… — начал он.
— Точно, — кивнул Большой Марв.
Отцовский «Фольксваген-Жук»! Наткет узнал машину с первого взгляда. В детстве он терпеть ее не мог: крошечная и нескладная, с выпученными глазами-фарами, в которых застыло дебильное удивление, — не автомобиль, а детская игрушка или герой мультфильма. Да к тому же того салатного цвета, который можно описать только словом «веселенький». Наткет обрадовался «жуку» как старому приятелю, но в глубине души вновь зашевелилось смущение.
— Твое наследство, — сказал Краузе, постучав по крыше. — И на ходу. Я поставил усиленный движок, кое-что заменил и подлатал. Бегает как новенькая.
— Ага, — сказал Наткет, опасливо подходя к машине. У дальней стены он приметил и старый мотоцикл Краузе, пыльный и заросший паутиной.
— Уже не катаетесь? — спросил он. Механик поморщился.
— Не время. Игры кончились, все идет слишком быстро. На этой лошадке мне не угнаться…
— Ну почему, — сказал Наткет. — Сколько он выдает? Сотни полторы? Можно угнаться за чем угодно.
Он прижался к окну, заглядывая внутрь салона «жука». Стекло тут же запотело от дыхания, а Наткет так и не разглядел, что внутри. Интересно, а остались ли цветные коврики на сиденьях?
— Скорость — понятие относительное, — заметил Марв.
— Кажется, наоборот, — сказал Наткет. Он открыл дверь и сел на место водителя. В «жуке» было тесно — колени почти упирались в приборную панель. Наткет пробежался пальцами по холодному пластику руля. — Заправлена?
— Естественно, — сказал Большой Марв. — Раз в неделю гоняю по двору, чтобы не застаивалась. Машины в стойле чахнут.
Раз в неделю по двору? Наткет оглядел машину. Как он здесь помещается-то?!
Они вышли во двор. Краузе повернулся к лесу и замер, погрузившись в отрешенную задумчивость. Наткет молча стоял за спиной. Снизу казалось, что укрывшее холмы зеленое море дышит, вздымается и опускается с пугающей ритмичностью. Словно под холмами спало огромное древнее чудовище. Наткет вспомнил гигантского дракона, про которого рассказывал отец. Может, лес и был тем самым чудовищем? Наткет поискал взглядом просеку, но ничего так и не увидел.
— Для чего нужны лесорубы? — спросил Большой Марв.
Наткет дернул плечом.
— Рубить деревья, для чего же еще?
Механик тяжело вздохнул.
— И да, и нет. Конечно, рубить, но это не истинное предназначение.
Наткет закатил глаза. Итак, пошли разговоры об «истинном предназначении». Теперь жди беды — банальных истин, а то и мистической ерунды.
— Лесоруб… Он следит за лесом. Как врач.
— Что-то те гориллы, которые хотели отрезать мне голову, не очень походили на врачей, — угрюмо заметил Наткет.
— В том-то и дело, — кивнул Краузе. — Врачи бывают разные. Иногда приходят такие лекари… Оглянуться не успеешь, а твоя
