– Хочешь занять место отца, разделавшись со мной?
– Умный мальчик, – прошипел он и огромным прыжком катастрофически сократил расстояние между нами.
За этот короткий, неприятный разговор ничего путнего придумать не смог. А значит, нужно просто сражаться. Биться, драться, рвать когтями и зубами. И вырвать эту победу, до которой осталось так немного. Сжав зубы от боли, перешел в боевую форму, и едва дядя приземлился рядом, сам бросился на него. Мы повалились на землю и покатились по ней. Судя по всему маневр удался – противник, кажется, слегка сбит с толку и дезориентирован. Впрочем, быстро пришел в себя и тоже перешел в боевую. Еще какое-то время остервенело катаемся по траве, а потом отскакиваем друг от друга и ползем в разные стороны. Злые горизонтальные объятия все равно не дают никакого толка, только выматывают. И я вымотаюсь, без сомнения, первым. Пару минут обмениваемся ненавидящими взглядами, а потом дядя снова начинает говорить.
– Зачем, Кэрр? Ради шлюшки, которая спуталась с мальчишкой из Сопротивления? Она и до этого корректировала твою жизнь не в лучшую сторону. Отношения с матерью, потом с братом, попытка переворота – разве мало? К чему эта попытка защитить то, чего нет? Честь ведьмы? Они же все шлюхи – трахаются, с кем пожелают.
Понятно, решил вывести на эмоции. Ничего не выйдет, мы все решили с Дэвиной, уже не болит. Но вот откуда такая осведомленность? Он и половины не должен знать. Значит, не единолично принял решение прийти сюда. И опять все ниточки ведут к губернатору и его дочке. Что ж, после дикой охоты у меня будет еще очень много дел… Не стал отвечать на этот бестактный выпад – я же его невесту не обсуждаю, и уж тем более во всеуслышание не кричу о ее постельных подвигах. Интересно, а задели бы его слова о том, как я имел Карлу? Сомневаюсь. На безнадежно влюбленного он не похож. Любовь – слабость, всегда это знал. Но как не бегал от чувств, они все равно догнали.
Мы снова сцепились, прыгнули друг другу на встречу. Еще в воздухе удалось нанести сильнейший удар коленом в дядин живот. Он согнулся чуть ли не пополам, поэтому к моменту приземления, я успел ударить его и по голове. А потом воспользовался секундной полуотключкой и вцепился зубами в шею. И пил, пил, пил. Кровь старшего и сильного именно то, что сейчас нужно. Дядя заверещал и принялся руками и ногами отталкивать от себя. Очень скоро ему это удалось. Вот только отцепился я с куском его плоти в зубах. Брезгливо сплюнул, теперь он будет истекать кровью, приближая меня к победе. Противник зажал рану рукой, но тщетно – ручейки, кажущиеся черными в темноте, текут по пальцам и шумно ударяются каплями о землю. А я буквально чувствую, как становится лучше, хоть усталость и не отступит так же быстро. Кажется, наши шансы сравнялись, а может, у меня уже и преимущество появилось. Главное, не упустить эту волшебную возможность.
Дядя чертыхается и явно немного паникует. Понимаю, он может тупо обессилить от кровопотери, если не прикончит меня раньше. Возможно, теперь и стоит поговорить… Обо всем – о наших женщинах, о ревности, о глупости и амбициях. Я теперь хоть до утра могу разговаривать, а вот он точно нет. Садимся на землю друг напротив друга и молчим, поглядывая недоверчиво. Разговаривать с ним не хочется, не хочу услышать еще что-нибудь ядовитое. Хотя…
– Зачем убил Эмму? Мог бы просто запереть.
– Ради забавы. Хотел на лицо Шастодана посмотреть. Как он оплакивать ее будет, идиот, – с трудом прохрипел дядя. – Так и не понял, что она всю жизнь любила только меня. И умерла с улыбкой на губах. Потому что я не побрезговал касаться ее. Кромсать это бесполезное, стареющее тело. Она даже поцеловать пыталась, пока когтями рвал ее отвратительную плоть…
– Остановись, меня сейчас вырвет, – сказал вполне искренне.
Перед глазами, и правда, начали плясать звездочки. Никогда не смотрел на Эмму, как на женщину, поэтому ни старой, ни отвратительной она мне не казалась.
– Ты дурак, Кэрридан, как и твой отец. Так и не поняли, что безумно влюбленная женщина – оружие. Он отверг Юдифь, а ты – Карлу. А ведь обе за вас бы глотки грызли. И Эмма для меня очень многое делала. Поищи в ее комнате в Дареме. Думаю, хранила нашу многолетнюю переписку.
Догадка буквально оглушила. Так вот в чем было дело все это время! Сопротивление – лишь прикрытие. А настоящий враг – передо мной. Если подумать, все, что случилось, выгодно ему в первую очередь. Чтобы из изгоя превратиться в главу семьи. Эмоции все же взяли верх над разумом – с рычанием бросился на дядю и мы снова покатились по земле. Но он, похоже, этого и ждал – встретил когтями и зубами…
23 Дэвина
Кэрридан уверенно шел к победе. Градоначальник был молчалив и спокоен, и я старалась не волноваться по пустякам. Когда на экране вновь появился тот неприятный тип, что должен вскоре жениться на Карле, никто уже не удивился. Хотя тихие перешептывания зрителей все же последовали. Ведьмы быстро навели порядок, а Шастодан снова продемонстрировал яркие эмоции – страх и ярость. Поручень стула под его пальцами треснул, и это учитывая, что он уже знал, что этим кончится. Саму схватку нам не показали. Долгих полчаса я провела как на иголках – какие только мысли ни лезли в голову. И как буду одна ребенка воспитывать? И отпустит ли градоначальник, как пообещал Кэрр? А особенно – как же буду жить без Кэрридана после всего… Когда у кромки леса в свете фонарей появилась одинокая фигура, я не разглядела, а почувствовала, что это он. Все правила присутствия на дикой охоте моментально вылетели из головы – прокричав имя мужа, бросилась навстречу. Подбежала, Кэрр улыбнулся и сделал шаг вперед. И тут же рухнул, как подкошенный. Села на колени в траву рядом – весь в крови, на груди рваные раны и видны ребра, хрипит, говорить не может. Наверное, так бы и смотрела на мужа в шоке и пищала что-то утешительное, вытирая слезы и поднося запястье к бледным губам, если бы не подоспел Шастодан. Он рассек собственную руку скальпелем, чуть оттолкнул меня и начал кормить сына.
– Пей! – сказал градоначальник с нажимом. – Почему от крови Дэвины отказываешься? Это наилучший вариант.
Кэрридан на это лишь помотал головой, но вскоре арш Параваль-старший чуть качнулся от кровопотери. Я подняла брошенный скальпель, быстро и неаккуратно порезала запястье.
– Спасибо, – прошептал обессиленно градоначальник и подвинулся, пропуская меня.
Врач, обязательно присутствующий на дикой охоте, все это время молча наблюдал за происходящим, и только когда Кэрр, наевшись, потерял сознание, заговорил.
– Нужно срочно в больницу. И обеспечьте быструю и беспрерывную сдачу крови членами семьи.
Шастодан попытался отправить меня домой, но ничего не вышло. Разумеется, я тоже поехала в больницу и сразу же сдала кровь. Врачей пришлось немного поумолять, кто-то успел сообщить, что я кормила мужа в лесу. Но в итоге медики сдались. В палату пустили только через пару часов – глаза уже закрывались от усталости, сидеть было тяжело, но на меня никто здесь не обращал больше внимания. Кэрридана отмыли, перебинтовали и подключили к капельнице. Под ярким светом больничных светильников он выглядел еще ужаснее, чем в лесу – натуральный полутруп. Надеюсь, врачи знают, что делают, и он скоро поправится. Приехав, градоначальник, еще раз распорядился отвезти меня домой. На этот раз не стала спорить – очень устала. Кэрридану больше ничем не смогу помочь, а о ребенке нужно подумать. У себя через нехочу выпила пакет крови и легла спать. Заснуть без объятий мужа оказалось не так просто, но от усталости и переживаний я очень скоро отключилась.
