– И вы пытаетесь подставить меня вместо этого человека?
Мейсон стряхнул пепел и внимательно посмотрел на Маттерна.
– Точно, – кивнул он.
– Вы хотите свалить вину на невиновного?
– Одну минуту, Карл, – перебил его Мейсон, подняв руку. –Только не говорите о невиновности.
– Но я невиновен!
– Меня это не касается. Такие вопросы решают присяжные.
– Но у вас нет причин утверждать, что я убил Тидгинса.
– Откровенно говоря, Карл, я не верю, что вы убили его.
– Тогда почему вы обвиняете меня в этом?
– Я не обвиняю вас. Я просто говорю, что вы знали: он былмертв во вторник днем. Что вы скрыли его смерть, а себе устроили алиби. Но выубедитесь, что жюри не столь милосердно, как я.
– Вы, должно быть, сошли с ума!
– Я готов поверить, что вы не убийца, но вы дьявольски хитросыграли с «Вестерн проспектинг». Когда вы нашли Тидгинса мертвым, то поняли,что, если скрыть этот факт, вы сумеете много получить. Но вы не учли, Карл, чтоименно по этим фактам жюри признает вас виновным.
– Они не смогут, – торопливо сказал Маттерн.
– Смогут, Карл. Предположим, что у вас была причинаполагать, что утром во вторник Тидгинс был в том злосчастном бунгало. Допустим,что вы явились к нему с портфелем, набитым почтой и документами, чтобы получитьинструкции. И допустим, что вы нашли Тидгинса на постели мертвым. Вы спокойновыскользнули из дома. Вас никто не видел. Вы знали, что известие о смертиостановит сделку с акциями, и вы решили объявить о его смерти после полудня.Мой телефонный звонок дал вам вторую возможность для подтверждения того, что вовторник Тидгинс был жив. Я никогда не слышал голоса Тидгинса.
Вы очень умный молодой человек, Маттерн, и должны учестьпсихологию присяжных. Я откровенно говорю вам, Маттерн, что жюри, возможно,признает вас виновным в убийстве. Жюри будет убеждено, что это вы убили его вовторник утром… И это совпадает с показаниями полицейского врача.
Некоторое время Мейсон молча курил свою сигарету.
– Но это невозможно доказать, – сказал Маттерн.
Мейсон улыбнулся:
– О, они сумеют доказать. Я смогу помочь им в этом.
– Вы? Сможете?
– Да.
– Как?
– Ну, я не собираюсь раскрывать вам свои карты, – улыбнулсяМейсон. – Но вспомните, что вы оказались излишне жадным и излишне торопливым.Вы понимали, что сделка может быть аннулирована, и вас больше всего беспокоилополучение акций от Болуса. Власти обвинят вас в сообщничестве в убийстве… Но онскажет, что только продал вам акции, и вся вина целиком ляжет на вас одного.
Теперь, Маттерн, вы знаете мою позицию. И это все. Я хотел,чтобы вы все ясно поняли.
– Что, по-вашему, я должен делать?
– Ничего, – ответил Мейсон. – Вообще ничего. Я только хотел,чтобы вы четко поняли: как только мне придется защищать моего клиента, яповерну дело против вас.
Маттерн засмеялся:
– Я не понимаю, что вы выигрываете, мистер Мейсон. Рассказавмне все заранее, вы отдали себя мне в руки. Допустим, я передам весь этотразговор присяжным?
– Вам нечего беспокоиться об этом, – сказал Мейсон. – Я самизложу им этот разговор. Помните, Маттерн: у меня есть причины думать, что вызнали о смерти Тидгинса во вторник утром, перед тем как была заключена сделка.Помимо всего прочего, я хотел услышать ваш голос, чтобы убедиться, что вовторник утром по телефону со мной говорили вы. Теперь я убедился в этом.
– Жюри не примет всерьез ваши доказательства.
– Возможно. Это будет зависеть от того, кому больше веры наслово: вам или мне.
– А вы заинтересованы в спасении своего клиента?
– Точно так же, как вы заинтересованы в спасении собственнойшеи.
– Моей шее опасность не грозит.
– И вы также вспомните, что одной из причин моего визита квам было выяснение вашей заинтересованности в акциях «Вестерн проспектинг».
– Уверяю вас, что я не заинтересован в них.
Мейсон встал, зевнул и равнодушно спросил:
– Вы посещаете полковника Джиллименда?
– Нет.
– Он ведает здесь сбором налогов, – объяснил Мейсон. –Очаровательный парень. Возможно, вы познакомитесь с ним позднее.
В глазах Маттерна мелькнуло беспокойство.
– Он мой друг, – продолжал Мейсон. – Вы же знаетеправительственную систему: если кто-нибудь уклоняется от уплаты налогов,правительство проводит расследование. И вы знаете, что одурачить правительствоневозможно. Они проверяют не только отчеты компаний, но и банковские книги… Ну,я пошел, Маттерн.
– Одну минуту, – сказал Маттерн. – Вы же не собираетесьрассказывать обо мне этому Джиллименду?
– Почему бы нет?
– Потому что… при данных обстоятельствах это было бычертовски ужасно. Я чувствовал себя паршиво все это время, но мне нужны былиденьги. И я их получил.
– Зачем?
– Эти чертовы бега…
– Болус сам связался с вами?
– Нет. Я позвонил ему. Я знал кое-что об этих акциях исказал ему. Я действовал в интересах Тидгинса как опекуна и должен был получитьпятьдесят процентов… В действительности, мистер Мейсон, все эти акции –спекулятивная сделка.
– Но вы получили пятьдесят процентов?
– Нет, – с горечью ответил Маттерн. – Болус – страшныйнегодяй. Он надул меня. После того как я принес деньги, он дал мне десять тысячвместо двадцати пяти.
– Почему?
– Он сказал, что банкир Тидгинса требует отчет орасходовании денег. Во всяком случае, так сказал Болус.
– Хорошо. Продолжайте. Расскажите мне, как вы узнали осмерти Тидгинса?
– Я же сказал, что не знал об этом.
– Чепуха.
– Честное слово, мистер Мейсон, все было так, как я вамсказал.
– Маттерн, я устал от вашей лжи. Вы хотите, чтобы я сообщило вас окружному прокурору?
– У вас нет ничего против меня!
– Нет? – холодно улыбнулся Мейсон.
– Абсолютно ничего.
– Во-первых, вы нуждались в этих десяти грантах потому, чтоошиблись в лошадках.
