– Нет, я не против, хотя Нэнси, пожалуй, не выдержит такой дороги. Загляну к ней и сообщу, чтоб не волновалась. А как насчет обеда? Попросить администратора собрать нам корзинку?
– Нет нужды – купим что-нибудь по дороге, хотя термос с чаем не помешает.
Полчаса спустя отправились в путь. В Багдаде Макс пользовался стареньким черным «Остином» с пыльным ветровым стеклом и подвеской, изношенной от езды по неровным колеям.
Где-то на полпути остановились пообедать. Макс разложил на песке поеденный молью шотландский плед, пока Агата доставала термос и расставляла жестяные кружки. В нескольких метрах поодаль работала группа женщин: выкапывали корни, собирали какие-то листья. Ярко-оранжевые тюрбаны, зеленые и фиолетовые одеяния еще издали привлекали внимание.
– Это курдки, – пояснил Макс.
– Какие высокие! – удивилась Агата, наливая чай.
Женщины тоже их заметили и направились в их сторону, гордо подняв головы. Лица у них были бронзовые, с румянцем, и у всех почему-то голубые глаза. Подойдя ближе, они выкрикнули какое-то приветствие, затем одна из них что-то сказала Максу. Тот ответил, и все рассмеялись. Другая пощупала юбку Агаты, разглядывая ее с интересом. Они пощебетали между собой, улыбаясь и кивая, потом так же быстро развернулись и ушли в сторону голубых гор, покачиваясь на ходу, словно букет экзотических цветов.
– Что они сказали? – полюбопытствовала Агата.
– Так, проявляли дружелюбие. – Макс смахнул муху, присевшую на край чашки.
– Наверное, моя одежда показалась им странной?
– Да нет, дело не в этом…
На его лице снова появилось робкое выражение – как тогда, когда он просил ее не говорить Кэтрин о его присутствии.
– А в чем же? – настаивала Агата.
– Если уж вам очень интересно, они спрашивали, не моя ли это женщина.
– А… – Теперь настала очередь Агаты смущаться.
– Я им сказал, что мы просто друзья, – продолжал Макс, – а они ответили, что и так знают – если бы вы были моей женой, то не вы разливали бы чай.
– Почему? – удивилась Агата.
– Да курдки вообще странные… – Макс издал неопределенный горловой звук – не то смех, не то ворчание. – Арабы на раскопках вечно дразнят курдов за то, что жены ими командуют. Они тоже мусульмане, но курдку никогда не перепутаешь с арабкой. И дело не только в одежде. Арабки все скромные, робкие, глаза боятся поднять, а курдки, наоборот, уверены, что ни в чем не уступают мужчине. Спокойно могут подойти и заговорить даже с незнакомцем, а когда выходят замуж, женщина всегда главенствует в семье.
– Отлично! – улыбнулась Агата. – Где можно записаться?
– Интересно, что на это скажет мистер Кристи? – подколол Макс.
По лицу Агаты пробежала тень.
– Что такое? Я допустил бестактность?
Агата боялась поднять глаза. Неужели он и вправду не знает? Газет, что ли, не читал?
– Мы… разведены.
– Ох, простите ради бога, я вовсе не хотел…
– Ничего страшного. Про это писали в газетах, я думала – все знают.
– Вам, должно быть, очень тяжело…
– Приятного мало. – Агата разлила остаток чая. – Обо мне писали много гадостей. Если пресса не знает фактов, то начинает додумывать, а читатели принимают за чистую монету.
Макс кивнул.
– Я вроде бы припоминаю какой-то инцидент, связанный с вашей фамилией, но мне ничего конкретного на глаза не попадалось.
– Вам повезло. Одно время я мелькала на первых страницах; казалось, обо мне знает каждая собака. – Агата сделала паузу, соображая, насколько стоит открываться. – Однажды я не выдержала и уехала куда глаза глядят. Мне не приходило в голову, что это вызовет такую реакцию. Многие думали, я все затеяла ради рекламы.
– Когда это случилось?
– Почти два года назад, перед Рождеством в 1926 году.
– А, ну тогда понятно. Меня на тот момент не было в Англии. – Макс глотнул чаю и отставил кружку. – Мой близкий друг серьезно заболел, и семья отвезла его на Средиземное море в надежде, что ему станет лучше. Я поехал с ним, но… – Он рассеянно обводил пальцем дырку в одеяле. – Через несколько дней его не стало.
Агата чуть было не сболтнула, что уже знает об Эзми Говарде, однако решила пощадить чувства Макса и лишь мимолетно коснулась его руки.
– Наверное, это было ужасно…
– Да. – На мгновение Макс встретился с ней взглядом и тут же опустил глаза. – Я даже не представлял, насколько…
Воцарилась тишина, лишь ветер шевелил оберточную бумагу с остатками еды.
– Я понимаю, глупо сравнивать, – нарушила молчание Агата, – но я чувствовала то же самое, когда распался брак. Я была уверена, что мы вместе навсегда… Мир рухнул…
– Простите, что разворошил все это. Вы, наверное, приехали сюда отдохнуть и забыть о прошлом.
– Да, так и есть. – Агата выпрямилась с легким стоном. – Боже, до чего ноги затекли!
– Позвольте, я помогу. – Макс поднялся и подал ей руку. – Вам понравится следующая часть путешествия: с высотой пейзажи станут поживее.
Через несколько миль дорога пошла в гору. Они забирались все выше на холм, который видели на горизонте, мимо дубов и гранатов, вдоль горного ручья.
– Это Джебель-Синджар, гора езидов. – Макс опустил стекло и вдохнул свежий воздух. – Так уже лучше! Вам не холодно?
– Нет.
Агата высунула голову из окна. Воздух действительно оказался свежим и прохладным, с ноткой цитрусовых и чабреца. Миновали двух пешеходов; те повернулись и помахали в знак приветствия. Кожа у них была светлая, глаза ярко-синие, выражение лица мягкое, почти меланхоличное.
– Есть в них что-то невинное, правда? – заметил Макс. – Говорят, в этих местах человеческая натура столь чиста, что христианки могут купаться голыми в ручьях безо всякого страха.
– И что, прямо купаются?
– Не знаю, не видел – ни мужчин, ни женщин. Наверное, здешние байки.
Макс притормозил на обочине, выключил мотор и указал на белые шпили, поднимающиеся над рощей.
– Смотрите!
Агата вышла из машины, закутавшись в шаль. Вскоре они уже шли мимо низких деревянных домиков, мимо белокурых светлоглазых детей, играющих снаружи. Агата улыбнулась детям, а те в ответ захихикали и стали показывать пальцем.
Наконец подошли к воротам храма. Войдя внутрь, Агата едва могла поверить, что они находятся на вершине горы, окруженной пустыней. Во дворе росли плодовые кусты и деревья, с которых в изобилии свисали персики, фиги и лимоны. Где-то журчала вода, навевая умиротворение. Подошла группа езидов с приветствиями. Вскоре они уже сидели на мягких коврах и потягивали чай из глиняных чашек.
