«Салон красоты»
После того как Б. В. Павленок на Пленуме Союза кинематографистов заявил, что в фильме «Похождения графа Невзорова» я из подворотни посмотрел на Октябрьскую революцию, мне еще три года не давали снимать свои фильмы. Чтобы содержать семью, я брался за любую работу: мыл машины в таксопарках, трамваи в трамвайных депо. Однажды меня вызвал к себе Николай Трофимович Сизов, генеральный директор «Мосфильма»:
– Ну что, Панкратов, долго будешь без работы ходить? Вот сценарий, почитай. Запущу сразу, если согласишься.
Я беру сценарий, читаю – «Салон красоты», про женскую парикмахерскую. Тема для меня абсолютно незнакомая, чужая: я никогда не заглядывал в женские парикмахерские. Для меня это была исключительно женская история о том, как одна из героинь отбивает мужа у своей подруги. Сам сценарий слабый. Посоветовался с Юлей, моей женой. Она мне сказала:
– Саш, ну сколько можно сидеть без работы. Ты все-таки числишься в штате «Мосфильма», ты режиссер, тебе нужно снимать.
Мои редакторы Нинель Боярова и Нина Скуйбина посоветовали:
– Ты согласись на сценарий, а потом снимешь фильм, как ты его видишь.
Я знал, что Андрей Тарковский использовал в свое время такой трюк: в сценарий фильма добавлял, например, описание: «…собака с голубыми глазами сидела на углу дома». Руководство возмущалось:
– Не бывает собак с голубыми глазами.
На что Тарковский отвечал:
– Хорошо. Подчиняясь вашей цензуре, я убираю собаку с голубыми глазами.
Делалось это для того, чтобы отвлечь редакторов от других, более важных для режиссера, аспектов сценария, которые он хотел оставить в фильме.
Я решил воспользоваться этим опытом. Снова прихожу к Сизову. Опередив меня, он говорит:
– Только не матерись.
Сизов понимал, что сценарий был слабый, поэтому даже редакторам не давал его читать – тут же забракуют. Я ему на стол бросаю этот сценарий:
– Николай Трофимович, это снимать нельзя.
А он мне отвечает (Сизов, бывший комиссар милиции, говорил со мной резко, как генерал с солдатом):
– Ну что ты ломаешься? Ведь сидишь без работы. Ну, наполучал ты призов за свои учебные фильмы, а кто ты сейчас? Да никто. Тебе дают работу – так бери.
– Николай Трофимович, а почему вы мне это предлагаете?
Он улыбнулся:
– Саша, да потому что это больше никому не нужно.
– Хорошо, возьму я этот сценарий, но с одним условием: буду снимать тех, кого сам решу.
Сизов разрешил. Так я добился права самому выбирать актеров для фильма.
В то время грозой всех актеров был Адольф Михайлович Гуревич – начальник актерского отдела «Мосфильма». Он категорически настаивал, чтобы снимались только артисты из Государственного театра киноактера, потому что в этом случае некоторый процент от контрактов этих актеров перечислялся на содержание театра – не в ущерб окладу актера. Например, если актер зарабатывал 1000 рублей, то к этой сумме добавлялся определенный процент, который уходил на содержание театра. Поэтому, если на роль в фильме рассматривался актер, который не состоял ни в штате «Мосфильма», ни в штате Театра киноактера, Адольф Михайлович отвергал эту кандидатуру.
Когда Сизов предоставил мне свободу выбора в отношении актеров, то я взял в фильм Жору Буркова, Татьяну Иванову из Ленинграда, Татьяну Васильеву, Владимира Владимировича Кенигсона («моего гения», как я его называл), Марию Виноградову, Женю Леонова-Гладышева – в общем, пригласил всех, кто нуждался в работе и киносъемках. Никаких кинопроб я не устраивал, сразу утвердил актеров. Гуревич, естественно, возмутился:
– Почему Панкратов не предоставил никаких кинопроб? Понаутверждал актеров из разных театров!
А Сизов ответил:
– Это госзаказ.
И Гуревич притих. А никакого госзаказа, конечно, не было. Только потом я узнал об истинных причинах, почему Сизов продвигал этот сценарий: отчим сценаристки Елены Зыковой оказал серьезную услугу его родственнику. Вот так делалось искусство.
Итак, я собрал своих друзей-актеров, мы сели кружком, и я искренне сказал:
– Ребята, сценарий слабый, но помогите мне. Больше ничего не дают снимать, кроме этого. Давайте похулиганим, будем играть этюды.
Кенигсон полушутя-полусерьезно прокомментировал:
– Мальчик мой, в моем возрасте играть этюды – прескверно.
А Жора Бурков меня поддержал:
– Сань, так это же интересно!
Бурков, с которым я имел счастье быть дружен, среди нашей актерской братии – личность уникальная. О Георгии Ивановиче еще, может быть, напишут. Стоит прочесть книгу «Бурков Георгий. Хроника сердца», которую опубликовала его вдова Татьяна, и вы узнаете, какой глубины был Бурков. Жора говорил мне:
