— Вы так хорошо меня знаете, Альма?
— Женщина всегда хорошо знает мужчину, которого любит.
— Нет, это не так, — задумчиво произнес он. —В том-то все и дело, черт возьми.
Он хотел сказать еще что-то, но она жестом остановила его:
— Нам предстоит уладить еще кое-что, Терри, но не будемговорить об этом сейчас. Сейчас не будем, так что не бойтесь.
— «Не бойтесь». — Он нахмурился и стал водитькончиками пальцев по влажной поверхности бокала, потом вдруг спохватился, резкоодернул себя и, взглянув на Альму, увидел, как в ее наблюдательных глазахзаиграли веселые искорки.
Она засмеялась приятным грудным смехом:
— Я поговорю с вами об этом позже. Терри, как выдумаете, с Синтией что-то неладно? Ведь ее держат там уже несколько часов.
— Выходит, вы знаете, с какого времени она тамнаходится? — Он постарался сделать так, чтобы вопрос его прозвучал совсемобычно.
— Да, приблизительно.
— Теперь, Альма, я понимаю: вы с Синтией знали, что замоим домом наблюдают. Когда же вы научили Синтию, что ей говорить, вы отправилиее ко мне, сознавая, что там ее и перехватят.
Ни один мускул не дрогнул на лице Альмы, но Клейн даже невзглянул в ее сторону. Задумчиво рассматривая пузырьки, быстро поднимающиеся наповерхность жидкости в бокале, он тихим невыразительным голосом произнес:
— По всей видимости, Синтия тщательно отрепетировалапредназначенный для полицейских рассказ. Она покинула квартиру Мандры в двачаса ночи, прихватив с собой портрет. Чтобы подтвердить свое алиби, ей придетсяпредъявить этот портрет полиции. Интересно, почему она не оставила его там, гдеполицейские смогли бы его легко обнаружить?
— Но она так и сделала, — озадаченно сказалаАльма.
— Где же она его оставила?
— Портрет находится в моей квартире.
— В вашей квартире?
— Да.
— Вы в этом уверены?
— Ну конечно.
— Каким же образом он был доставлен туда?
— На такси, глупый.
— В таком случае рано или поздно полиции удастсядоказать вашу причастность к этому делу.
— Нет, они не смогут этого сделать. Просто не смогут.
— Почему не смогут?
— Потому что портрет был доставлен в мою квартиру непросто так.
Терри не отрываясь смотрел на бокал. Голос у него былсовершенно бесстрастный.
— Расскажите мне все по порядку, — попросил он.
— Да тут и рассказывать нечего. Портрет находится вмоей квартире. То есть он там был. Я полагаю, что теперь он в полицейскомучастке. Синтия расскажет все полицейским; если они еще не забрали портрет, тозаберут. Потом они проверят ее алиби. На лестнице ее видел молодой художник.Они попросят его опознать ее. Если он человек честный, то подтвердит, чтоСинтия и есть та самая женщина, которую он встретил на лестнице, на этом все икончится. Мандру убили около трех часов, а Синтия вышла из его квартиры в два.
— Какую роль во всем этом сыграл Леверинг? — резкоспросил Терри.
— Никакой роли он не сыграл. Он просто поступил какдруг.
— Почему вы так уверены в том, что полиция не выйдетчерез этот портрет на вас?
— Потому что это невозможно.
— А что скажет Синтия, если у нее спросят, почемупортрет оказался в вашей квартире?
— Это совсем просто объяснить. Она привезла портрет комне, чтобы похвалиться им. Она хотела показать мне его… попросила, чтобы я нанем кое-что поправила.
— И оставила его у вас?
— Ну да, на время.
Пальцы Терри вновь заскользили по стеклу бокала. Сегоднярано утром полицейские произвели обыск в вашей квартире. Они обнаружили, что вытам не ночевали. Кроме того, они наверняка заметили, что портрета Мандры вквартире нет. Они хотят допросить вас, потому и наблюдают за моей квартирой ссамого раннего утра. Полицейские обязательно выяснят, когда и кем был доставленк вам портрет.
Она быстро, судорожно вдохнула воздух.
— Вы обо всем этом не подумали? — спросил Терри.Она покачала головой, взгляд у нее был, как у затравленного зверя.
— Это как раз то, чего я боялся. А теперь расскажите,каким образом туда попала картина?
Мы сняли с подрамника холст, скатали его. Джордж спрятал егопод пальто. Я дала ему ключ от моей квартиры. Он отправился туда, нашелсвободный подрамник, прикрепил к нему портрет Мандры и незаметно удалился.
Терри покачал головой.
— Леверинг был сегодня у прокурора округа.
— Я знаю, Терри. Но они почти сразу же его отпустили.Он не пробыл там и пятнадцати минут.
— Вы с ним после этого разговаривали?
— Да.
— Каким образом вы связались?
— По телефону. Я звонила ему два или три раза. Когда оннаконец поднял трубку, я спросила, где он был. Он все мне рассказал. Япопросила его приехать ко мне, но перед этим убедиться, что за ним никто не следит.Потом я отдала ему портрет и сказала, что ему нужно сделать с этим портретом.
Терри медленно произнес:
— Я не доверяю Леверингу. Альма горько заметила:
— Я знаю. Но это несправедливо. Он так предан Синтии имне, он мог бы стать и вашим другом, если бы вы этого захотели.
Терри покачал головой.
— Боюсь, что кто-то здорово подвел вас.
— Что вы имеете в виду, Терри?
— Не далее как час назад я видел этот портрет вквартире женщины, которая называет себя вдовой Мандры, которая ненавидит вас сСинтией и утверждает, что Джекоба Мандру убила Синтия.
Альма встала с кресла медленно, как приговоренный к смертизаключенный, который слышит звук шагов приближающегося к его камере палача.
— Терри! — воскликнула она.
Она подошла к нему, упала вдруг на колени и обвила рукамиего ноги.
— Терри, я боюсь! — воскликнула она.
Он с понимающим видом кивнул. Он не пытался утешить еесловами, в слова они оба не верили.
— Давайте попробуем разобраться, что же все-такипроизошло, — предложил он. — Есть две возможности. Либо Леверинггде-то допустил ошибку, либо полицейские обнаружили портрет и передали еговдове Мандры.
— Спасибо, Терри, хотя бы за то, что вы не подозреваетеЛеверинга в умышленном обмане.
Некоторое время они сидели в задумчивом молчании.
— Если Леверинг действительно сделал что-то не так,скоро сюда нагрянет полиция, — сказал он. — Вы готовы к такомуобороту, Альма?
