дошло и до меня.
– Та-а-ак, – повторила я специальным тоном, предназначенным для тех, кто сейчас отправится бродить внутри круга ши до второго пришествия. Ну или, в силу отсутствия у меня магии, просто на очередное перерождение. Ровно после того, как я вспомню, не было ли на общей отельной кухне хорошего такого, острого ножа…
– Так, – проговорил Евгений и обернулся на дверь.
– Даже не думай! – завопила фея абсента, выбралась из сумки и взмыла в воздух, грозно раскинув руки в стороны. Как будто действительно собралась останавливать потенциального беглеца в дверях своим «массивным» телом.
– Кх, – сказал Карл и сделал большие глаза.
– Ты лучше не дергайся, – посоветовал Евгению Сигизмунд. – А присядь и расскажи нам. Подробно так. Обстоятельно. Почему ты сейчас назвал меня котом?
– Потому что ты похож на кота, – пожал плечами Евгений. И голос у него был честный-честный. И немножечко оскорбленный. И недоумевающий. Достоверный, одним словом. Если бы я не видела актерский талант господина поэта в действии буквально час назад, возможно, даже поверила бы.
– И вот уже второй раз за последнюю минуту ты спалился, – заявила от двери фея и обличающе ткнула пальцем в сторону Евгения. – Ты должен был сначала меня испугаться до инфаркта, а потом уже оправдываться.
– Это такая защита психики, – ответил Евгений, не оборачиваясь. – Предпочитаю думать, что ты мне привиделась. Ну или посттравматический шок наконец пришел.
Он воздел над головой пострадавшую руку и, морщась, пошевелил раненым пальцем.
– Может, я едва держусь в сознании, – укоризненно добавил он. – А вы тут развлекаетесь чревовещательными фокусами и обвиняете меня в неправильных аллюзиях.
А потом показательно закатил глаза и грохнулся в обморок. Вместе со стулом. Получилось довольно громко.
– Ты ему веришь? – спросил Сигизмунд.
– Ни на йоту, – покачала я головой и подошла к упавшему поэту. Присела рядом на корточки и потыкала его пальцем под ребра. – Эй, господин стихотворец, хватит притворяться!
На что Евгений отреагировал примерно никак.
– Хм. – Я потрогала его кончик носа, потом оттянула веко и полюбовалась на белесое глазное яблоко. – Реально глазоньки закатились. – Наклонилась еще ниже и послушала дыхание. Приложила ладонь к груди. – И обморок похож на настоящий.
– Угу, – отозвался Сигизмунд. – И что нам с ним теперь делать?
– Ждать, пока придет в себя. Не обсуждая при этом ничего, а то вдруг тихо очнется и примется подслушивать, – предложила я. – Можно еще произвести ревизию вещей поэта. Возможно, кроме друзы кварца и шляпы расхитителя гробниц там найдется что-то полезное. И наведет нас на мысль, что именно милейший Евгений забыл в нашем с тобой сюжете. А также как в него попал.
– Кы-кы-кы! – завопил Карл, взлетел на колени Сигизмунду и принялся тыкать крылом в Евгения. – Кы!
– Ты что-то важное хочешь сказать? – спросил его котейшество.
– Кы! – кивнул Карл. Еще раз ткнул крылом в почти бездыханное поэтическое тело, а потом провел кончиками перьев себе по горлу. – Кхх-х-х-хы!
– Желаешь его убить? – сочувственно поинтересовалась я. – Верь, ты не одинок в этом стремлении.
– Кхх! – замотал головою Карл. И снова затыкал крылом в Евгения. – Кры!
– Он хочет себя убить?
– Кхы-ы-ы, – Карл снова замотал головой, а потом горестно побил себя крылом по клюву.
– Он хочет тебя убить?
– Кра! – Чайка кивнула с таким энтузиазмом, что свалилась с колен Сигизмунда и врезалась головой в пол.
– Если бы кто-то подло подкрался и клюнул меня в темноте эльфийской темницы, простите за каламбур, – протянула я, – то я бы на месте этого кого-то тоже опасалась мести.
– Кхм. – Карл вскочил на ноги, погрозил мне кончиком крыла и выпятил грудь. А потом снова показал на Евгения, разбежался, взлетел и вывалился в открытое окно.
– Тяжелый случай, – прокомментировал Сигизмунд, когда Карл влез обратно в комнату, тяжело дыша и отряхиваясь от пыли и веточек. – Ты что, летать разучился?
Чайка посмотрела на его котейшество убийственным взором и развела крыльями.
– Просто считает недостойным себя находиться в комнате с господином поэтом, – сказала я.
После этих слов Карл затрясся, как в припадке, спрыгнул с подоконника на пол и забегал кругами, то и дело хватаясь крыльями за голову.
– В деревне паника? – пискнула фея.
– Почему в деревне? – хором спросили мы с Сигизмундом.
– Не знаю, – пожала фея плечами. – Выражение такое. «В деревне паника» – хорошо ведь звучит. А если бы я сказала «В гостиничном номере паника», было бы не так эффектно.
– Кра! – завопила чайка. – Кррр-ахахах-ра!
– Паника и истерика, – подытожил Сигизмунд.
Тут Евгений очнулся, как ни в чем не бывало сел на полу, отряхнул рубашку, пригладил волосы, потом привел стул в вертикальное положение и устроился сверху. После этого величественно кивнул мне:
– Продолжаем разговор.
– Короче, – устало вздохнула я. – Мы тут все немного утомились от недомолвок. Недоговорок. Туманных намеков.
– И поэтических образов, – добавил Сигизмунд.
– Так что отвечай как на духу, – продолжила я. – Почему Сигизмунд похож на кота, а?
– Да потому что валерьянку хлещет, как заправский мейн-кун! – несколько раздраженно ответил Евгений. – И приглаживает несуществующие усы, когда никто не видит.
– Это когда я их приглаживал? – возмутился Сигизмунд.
– Во сне.
– Ты. За мной. Наблюдал. Во сне? – Слова у его котейшества получились такими яростно-тяжелыми, что ими можно было убивать. Наверно. Однако Евгений почему-то не пал, сраженный, а остался сидеть.
– Кто-то очень громко храпел! – прошипел он. – А за окном светло. А у меня, между прочим, бессонница! Может, мне еще глаза завязать, дабы лишнего не видеть? Чтобы твоя психованная птица без пригляда подкралась и клюнула меня в большой палец на ноге?
– Ты еще и за Карлом следил?
– Ты ведь не следишь, надо же хоть кому-то…
– Так. Всё. Брейк! – Я подняла руки и пощелкала пальцами для пущей убедительности. – Я поняла, что вы тут бурно провели ночь. Приглаживая усы и шпионя за чайками. Сигизмунд, мы удовлетворены объяснениями?
– Нет, – быстро ответил его котейшество.
– Да, – заявила фея, которую никто не спрашивал.
– А можно разобрать эту чревовещательную куклу и посмотреть, как она работает? – с восторгом поинтересовался Евгений.
– Давайте-ка охладимся, – предложила я. – Милейший Евгений, ты говорил, где-то тут озеро есть?
До фирмы, которая устраивала заплывы на сапах, Евгений дозвонился всего через пятнадцать минут. Правда, в ходе телефонного разговора Сигизмунд не удержался и ехидно спросил, точно ли нас будут ждать, или получится как с ботаническим садом. А Карл подкрался сзади к господину поэту и нагло, прилюдно и вообще не палясь нисколько, подпрыгнул и клюнул его в попу. Так что записали нас на катание не с первого раза. И даже не со второго. Примерно с третьего, когда Евгений все же осилил сформулировать мысль, не шипя от злости и не вскрикивая от неожиданности.
– Ты обалдел? – прямо спросила я Карла, когда переговоры о сапах закончились – нас ждали на озере через два часа.
– Кр, – нагло сообщил Карл, увернулся от меня, от Сигизмунда и взлетел на карниз, откуда принялся булькать, кр-кр-крычать и издавать прочие непотребные звуки.
– А я говорил, – зло сказал Евгений, потирая пятую точку. Штаны чаячью атаку выдержали, но
