нее Лувсанпэрэнлэй. — А то смотри у меня. Лучше пересчитай скотину, вся ли на месте, да прикинь, не забрали ли они наше топливо.
— Будет тебе, Лу! — пыталась урезонить мужа взволнованная женщина, дрожащими пальцами поправляя выбившиеся на лоб волосы.
— Делай, что тебе говорят! — уже не крикнул, а завопил Лувсанпэрэнлэй, отворачиваясь в сторону, чтобы скрыть закипевшие на глазах слезы жгучей обиды.
ЗА МОЛОДЕЖЬЮ
По узкой, едва приметной тропинке, вьющейся по долине реки Халиун-Гол с севера на юг, на бархатисто-черном коне ехал всадник. Бодрая песня так и рвалась с его губ, пробуждая ото сна окрестности.
В окружении тысяч и тысяч коней
Жеребец мой взрывает копытами пыль.
Далеко-далеко, в многолюдной толпе,
Моя милая легкой походкой скользит.
Звонкий голос поющего поднял из кустов зайца — вскочил и замер, готовый задать стрекача. С веток вспорхнули какие-то пичужки и подняли гам.
Вдали показались очертания юрт, и Магнай, а это был он, оборвал песню и присвистнул от удовольствия. Мысли его вернулись к предстоящим делам. Магнай уверен — усадьбу объединения «За коммунизм» должна строить молодежь. Она составляет большинство членов объединения, следовательно, от нее сейчас зависит, какой станет новая жизнь. Советская молодежь в свое время воздвигала Комсомольск-на-Амуре, совершив геройское дело, которым восхитился весь мир. У молодежи объединения «За коммунизм» задача в данном случае скромнее — построить благоустроенный поселок в безлюдной степи и вдохнуть в него жизнь. Однако энтузиазма здесь потребуется не меньше. Поселок можно будет так и назвать — Молодежный. На днях в серьезном разговоре с секретарем партячейки Магнай высказал предложение о строительстве поселка силами молодежи. «А ребята знают о твоем предложении?» — спросил секретарь. «Еще нет, но уверен — они меня поддержат». «Собирай молодежь и заручись их поддержкой», — посоветовал парторг. Магнай обещал. Слышал бы Сурэн-гуай, как Магнай вчера разговаривал с бедняжкой Цэвэл! Ему так хотелось вовлечь ее в общее дело! Нечего сказать, вовлек… При одном воспоминании о собственном недостойном поведении у Магная начинали гореть уши. А ведь Цэвэл немного нравилась Магнаю…
На усадьбе заметили приближение всадника, и навстречу ему сразу выехало несколько верховых — молодежь встречала своего вожака.
Собрание ревсомольской ячейки проходило бурно. Сперва Магнай выявил, есть ли среди молодежи люди строительных профессий — плотники, каменщики, маляры, столяры. Таких оказалось немного. Да и с образованием дело обстояло не блестяще — у кого начальная школа, у кого кратковременная служба в армии. Кое-кто из ревсомольцев засомневался — справятся ли они со строительством. Вот поднялся с места юноша в шелковом дэле, отряхнул полы. Девушки заулыбались — так поступали их деды и бабки, когда хотели отогнать нечистого духа.
— Меня зовут Жалсарай, — назвался юноша. — Я хочу спросить: на усадьбе один дом будет или несколько разных построек?
Ревсомольцы засмеялись — конечно, много будет зданий разного назначения.
— Сколько же времени будем строить усадьбу, если, к примеру, наша семья — родители и шестеро детей два года строили простой сарай.
— Ты, наверное, ленив больно! — зашумело собрание. Смущенный Жалсарай поспешил сесть на место.
Приступили к голосованию. Ревсомольцы единогласно постановили — взять на себя строительство усадьбы. Воздержался лишь один Жалсарай. «Не уверен, что у нас получится», — пробормотал он и больше ничего не добавил.
Присутствовавшие на собрании Сурэн, а также член бюро ревсомольской ячейки предложили написать об этом коллективном решении в Центральный Комитет ревсомола.
Зачитали вслух и стали горячо обсуждать текст обращения. Молодой учитель Базаррагча заметил, что в тексте много лишних слов и его следует тщательно отредактировать. Замечание было принято.
— Кто еще хочет сказать? — спросил Магнай. С места поднялся один юноша.
— В обращении мы упоминаем, что, мол, первым делом построим на усадьбе баню. Не лучше ли все-таки сперва контору поставить, где разместится правление, руководство общественными организациями? Над зданием будет колыхаться красный флажок, а над входом прибьем вывеску: «Правление объединения «За коммунизм». Тогда каждому все будет ясно.
— Пожалуй, и впрямь лучше сперва контору построить, — неуверенно сказал Магнай, поглядывая на секретаря партийной ячейки.
— Контора может немного обождать, — сказал Сурэн, попросив слова. — Только представьте себе: возвращаетесь вы со стройки грязные, пыльные, а помыться где? Как свежесть и бодрость после работы восстановить? Вот то-то же! На смену кочевому быту идет новая жизнь. Чистота станет неотъемлемой потребностью каждого. А новая жизнь, она не обязательно начинается с конторы. Словом, полезнее начать строительство с хорошей бани. И еще — с красного уголка. Потом школу построим и магазин. Где начальство будет располагаться, спрашиваете? Не дело ему сидеть на одном месте, оно должно быть там, где кипят настоящие дела. Где люди, там, значит, и руководство. А контора может разместиться пока в юрте. Впрочем, решайте, молодежь, сами, мое дело — дать вам совет.
— Кто за то, чтобы принять предложение Сурэн-гуая и утвердить обращение в целом? — спросил Магнай. Ответом ему был сплошной лес поднятых рук.
В ближайшие же дни место, отведенное под центральную усадьбу объединения «За коммунизм», превратилось в большую строительную площадку. Молодежь дружно приступила к работе. Жгли известь, месили для кирпича глину — дело нашлось каждому. Все казалось внове парням и девушкам, которые впервые вкусили великое чувство причастности к общему делу. Собранные из разных мест, они знакомились друг с другом, присматривались, находя в общении невиданное прежде удовольствие. Разумеется, не все шло гладко. Когда, например, стали рыть котлован для фундамента под баню, появились первые признаки недовольства.
— Слишком высокое место выбрали для строительства, сюда не только машина, человек пеший не доберется, ноги переломает. Вкалывать тут нелегко будет. Не лучше ли скот пасти у родного батюшки? — открыто ворчал кто-то из парней.
— Пора перекур устроить, ребята, что мы, каторжные, что ли, несколько часов кряду скалистый грунт долбить? — вторил ему другой. Впрочем, такие разговоры сразу угасали, стоило поблизости появиться Магнаю.
Работать действительно было тяжело. Почва каменистая, а мерзлота сделала ее совсем неподатливой. Новенькие ломы и кирки, закупленные для строителей, моментально тупились. Надо было бы жечь костры и оттаивать лед, но топлива было в обрез, и против мерзлоты главным оружием становились энтузиазм и физическая сила.
Одну из строительных бригад возглавил Магнай. Он работал не покладая рук, не обращая внимания на мозоли, зато часто оглядывался по сторонам, держа в поле зрения все основные участки работ. К вечеру дело заметно сдвинулось с места — из котлована было вынуто порядочное количество земли.
Когда стемнело, молодежь собралась в одной юрте. Пили чай, не забеленный молоком, развязывали узелки с домашними припасами, угощали друг друга сухим печеньем, арулом, вяленым мясом. Что значит молодость! Забыта дневная усталость, которая,
