Стивена.
Бен рассмеялся. Он всегда легко вспыхивал и быстро остывал. И я была этому рада. Как и тому, что Су Минь с нами не летит.
Несколько часов спустя мы вывалились во флоридскую жару. Бледные, жмурились от яркого солнца, парились в джинсах и волокли в руках куртки. Одна Хейли уже щеголяла в льняном платье и биркенштоках.
– Ой, пальмы! – радостно возопила она.
Бен закатил глаза.
Поселились мы в гигантском кондоминиуме с видом на пляж. Парам выделили отдельные спальни, нам же с Беном досталась одна комната на двоих.
– Будешь храпеть, выселю на диван, – пообещал он, когда мы разбирали вещи.
Я не ответила. Мне только что пришло огромное сообщение от Чарли. Фэй и Пол вернулись и, видимо, разозлились на него за то, что в доме все было вверх дном.
– С кем переписываешься? – спросил Бен.
– С Вивиан, – ответила я и сама поразилась, как легко далась мне ложь.
Потом на всякий случай переименовала в телефоне контакт «Чарли» в «Синтия». Ведь вся семья считала, что мы уже расстались.
Целыми днями мы бесцельно валялись на пляже. Утром я стелила свое полотенце поближе к братьям и подальше от всех остальных. Солнце жарило вовсю, и, чтобы читать эсэмэски от Чарли, приходилось прикрывать экран книгой. Сообщения становились все длиннее и бессвязнее. Временами казалось, от одной написанной фразы до другой настроение у него успевало в корне перемениться. Конфликт с родителями разгорался все сильнее. Чарли рассказал, что, вернувшись, они поймали его в кухне и стали ругать за то, что по всему дому валяются крошки.
Потом он начал жаловаться на свое ужасное детство. По его словам выходило, что в те годы Пол постоянно гонял его по всему дому и бил, а Фэй не желала верить, что он на такое способен. Чарли боялся Пола. И утверждал, что тот не раз изменял матери. А Чед и Тайлер, будучи подростками, спускали все, что она зарабатывала тяжким трудом, на кокс, стрип-клубы и проституток. Я, – писал он, – мог бы легко все это доказать. Но мать просто не хочет признавать очевидного. Она всю жизнь делает вид, будто не замечает жестокого обращения от мужчин.
Затем он вдруг пустился в романтику.
Твердил, что, несмотря на всю херню с родителями, все равно ужасно благодарен жизни, ведь у него есть я.
Думаю о тебе и забываю обо всем плохом. Хотел бы я сформулировать что ты для меня значишь но не могу подобрать слов. Красивая страстная милая сексуальная все это ты и вместе с тем в тебе все эти черты сливаются в уникальное очарование ЛЕИ. Вижу тебя и все вокруг становится чем-то большим чем просто сумма составляющих все преумножается в ТЕБЕ. Не знаю как назвать это чувство но ты наверное понимаешь о чем я. Мысленно я постоянно рассказываю тебе какая ты невероятная вчера так и уснул разговаривая с тобой в своей голове. Я сейчас пишу песню чтобы хоть как-то попытаться передать что я к тебе чувствую. Правда получится наверняка что-то дико сопливое.
Я пыталась узнать, что там с родителями, как сейчас ведет себя Пол, посещает ли Чарли врача, но он не отвечал на прямые вопросы.
В один из дней, когда я как раз читала последнее сообщение от него, мне позвонила Фэй.
– Я на минутку, – сказала я братьям, вскочила и побежала по пляжу к асфальтовой дорожке.
– Лея, я насчет Чарли, – начала Фэй, когда я сняла трубку. – Мы очень беспокоимся. Нам кажется, он снова начал употреблять.
От этих слов меня в дрожь бросило. Никогда еще не слышала, чтобы она говорила таким серьезным тоном.
– Это не так, – возразила я. – Мы почти все время были вместе. Но мне кажется, у него нервный срыв. Он очень расстроен.
– Милая, так всегда бывает, когда он на наркотиках. Парень, которого я увидела, вернувшись домой, – это не Чарли. Это совершенно другой человек.
– Думаю, все дело в Поле. – Я понизила голос, будто ее муж мог меня услышать. – Чарли неспокойно рядом с ним.
– Лея, мы не можем его найти, – продолжила Фэй, будто не услышала моих последних слов. – Он вчера ушел и до сих пор не вернулся, на звонки не отвечает. Ты не знаешь, где он может быть? Он с тобой не связывался?
– Мы общались, но он не говорил, что ушел из дома.
– Передай ему, пожалуйста, что я его люблю и хочу помочь. Что я на его стороне.
– Ладно. Но, Фэй, мне не кажется, что он снова употребляет, – повторила я.
– Надеюсь, что так, – вздохнула Фэй. – Лея, я больше не знаю, как с ним быть. Ему тридцать один год. Что мне делать?
Она как будто в самом деле спрашивала у меня совета, а я не знала, что сказать.
– Что ж, позвоню в полицию, – вдруг решительно заявила она. – Я должна его найти.
Когда я вернулась на пляж, Бен и Аарон пили пиво, хоть было только одиннадцать утра.
– Это что было? – спросил Бен.
– Ничего, – ответила я. – У подружки драма с бойфрендом.
Братья поставили бутылки и побежали купаться.
А я написала Чарли.
Мы можем созвониться? Я только что говорила с твоей мамой. Она очень тебя любит. Набери ей.
Чарли не ответил. Я попыталась ему позвонить, но сразу же попала на голосовую почту.
Бен познакомился на пляже с девушкой. Она училась в университете Флориды, красила волосы в розовый и носила в пупке колечко со стразами.
– Поспишь сегодня на диване? – спросил он меня за ужином.
– С какого хрена? Идите ночевать к ней.
– К несчастью, у нее три соседки.
– Слушай, – сказала я. – У тебя серьезные проблемы. Кстати, как там Су Минь?
– Диван, кстати, очень удобный. Я там днем спал, – пробурчал Бен.
Ночью, когда я пыталась удобно устроиться на дерматиновом диване в гостиной, на экране телефона вдруг высветилось «Синтия».
– Чарли, – тихо сказала я в трубку.
– Малыш.
– Как я рада тебя слышать.
– И я тебя.
– Где ты? – спросила я.
– Неловко и говорить.
Я села. За панорамным окном на фоне темно-лилового неба тихо покачивались пальмы. Странно было думать, что Чарли сейчас в промерзшем Висконсине.
– Скажи!
– Лея, я кое-что понял. Мои родители очень жестокие люди. Я должен окончательно с ними порвать. Другого выхода нет. Если я останусь там, я могу снова заторчать. – Он замолчал, и я услышала на заднем плане голоса и шаги. – В общем, сейчас я в приюте для бездомных.
– Господи, Чарли!
– Понимаю, просьба нешуточная. Но нельзя ли мне
