самой последней кабинки, придержала надвигающуюся рвоту ладонью.
Вся обжигающая язык бардовая жидкость вылетела с горла. Выплевывая остатки вина, не переварившихся закусок, фруктов, сжала ладонью живот. Чувствую себя на третьем месяце беременности Артёмом, когда от всего на свете меня рвало по шесть раз за день. Даже ночью приходилось бежать к туалету, срыгивая обычную вязкую слюну.
Возвращаюсь к умывальнику. Глядеть в огромное с подсветкой зеркало не хотелось, видеть обезображенную меня тоже. Да и что там увижу: размазанную губную помаду, потекшую от слез туш?
Набрав на сложенные в небольшую пиалку ладоши воду, брызнула на себя. Смою весь макияж к чертям, уберу все напряжение.
Слова богу все мои махинации не были увидены кем-то из знакомых. Пришедшая в уборную Сашка видела непоколебимую меня уже будучи отрезвленной, стоящей на каблуках. Разглядывая моё лицо, выискивая нечто незнакомое для себя, она не могла не выразиться:
— Он от тебя ничего не взял.
— Кто? — выгибаю бровь, кидая на тёмную столешницу использованное одноразовое полотенце.
— Сын. — цедит сквозь зубы, складывая руки на груди. — Он копия Дани!
— И что? — пожимаю плечами, стараясь не показывать бушующие ураганом эмоции. — У каждого есть в этом мире копии. Даже у знаменитостей.
— Но не у бывшего мужа! — срывается на крик, топая громко по кафелю шпилькой.
Мне сейчас послышалось или она сказала о бывшем муже? Осознание шаровой молнией ударяет по затылку, заставляя решить самую сложную головоломку моей жизни. Стёртые из жизни воспоминания из старой школы вращаются кадрами фильма, проявляя нужные мне зацепки.
Саша ведь была знакома с Антоном ещё с детского садика. Ходили в одну группу, делились всякими детскими тайнами, угощали друг друга фруктами или конфетами. Вот только вся эта дружба прекратилась после поступления в первый класс Силуанова.
Все прекратилось за один и короткий момент, каждый пошёл своей дорогой. Вот только как эти двое смогли наладить отношения, каким именно способом Саша умудрилась зацепить такого, как Устинов? Он не любил таких девушек, ему было проще с серыми мышками вроде меня: тихая, незаметная, которую можно подстроить под самого себя.
— Кристинка, дура, — плюёт ядом, вспоминая имя той самой девушки, — если бы не она, то все удачно сложилось. Она бы осталась с Антоном, я бы с Даней.
Делает шаг ко мне, разрушая некогда тёплую атмосферу вечера.
— Но нет, надо было развязать язык, перенюхав дозу кокаина!
И в эту секунду раскрывается дверь, влетают три темноволосые макушки, оглядываю с головы до ног то Сашу, то меня. Обеспокоенный моим состояние Артём, крикнув единственное слово «мама!» чужом успел словить павшую на коленки меня. Сил больше нет это слушать, хочу забрать сына из осиного гнезда и увезти обратно в город, где о нас позабудут за короткий миг.
— Ты хотел увидеть отца, — шепчу ему на ухо, боясь быть услышанной кем-то ещё. Пора покончить с тайнами раз и навсегда. — Он перед тобой.
Визжащая от всего этого Саша, давя из глаз слезы, молила Даниила не делать поспешных действий. Оказывается я сама виновата в том, что накинулась на неё: начала угрожать, оскорблять последними словами саму девушку и сына. От одного только убийственного взгляда карих глаз Устинова хотелось сбежать в другую страну, сменив имя и ориентацию.
Мне стало ужасно плохо. Замерцавшие перед взором светлячки кружились в вихре танца. Упав обмякшим телом в объятия перепуганного моим состоянием сына, пред тем как закатить глаза, услышала:
— Мама!
— Варя!
Мир погрузился во мрак.
Глава 22
Даниил
— Данек, — мой старый друг, Макс, хлопает громоздкой ладонью по плечу. — Сколько лет?
Ровно столько, сколько не хотелось возвращаться сюда. Разглядываю помещение, давящих сквозь скрываемую зависть улыбки, салютуют бокалами алкоголя. Моя цель нахождения среди других бывших учеников школы — это сидящий за одной из колонн Артём.
Хочу подойти к нему, поздороваться обычным рукопожатием и сказать: «Вот он я, твой никчёмный папашка». Нарастающая злоба на подбежавшего к нему малолетнего спиногрыза Александры заставляет притормозить с этой затеей, поглядеть на разворачивающаяся картину.
Мелкий гаденыш, не имея никакого воспитания, начинает пинаться, требовать подростка принести тому то же, что выпивают все взрослые люди. Вино или шампанское. На что слышит сухой ответ — «нет».
Проходящие мимо меня бывшие одноклассницы, здороваясь, пытались запудрить мне мозги своими расспросами: «как жилось в другой стране?»; «ты всего добился в своей жизни?». Нет, млядь, не добился. А все из-за одной мерзкой гадины, что поплелась в сторону дамского туалета, куда только недавно зашла Варя.
— Ты что делаешь? — доносится крик Артёма.
— Да пошёл ты! — момент и до моих ушей долетает звук ломающийся вещи.
Сидящая за два столика Дианка, резко встав с места, цокая длинючими каблучищами, виляя пред всеми своей пятой точкой, направилась в эпицентр развернувшегося хоррора. Завидев стоящего возле входа меня, скорчила моську так, словно перед ней не человек, а животный помет, махнула ладонью.
Я не шестёрка, чтоб бегать и выполнять твои требования.
— Что здесь произошло?
Подойдя ближе, разглядывая валяющийся пред ногами разбитый, с потекшим экраном, мобильный телефон Артёма, засек валявшегося рядом с диванчиком ребёнка. Потирая невидимый ушиб на лбу — видимо от злости щелкнули хорошенько, — поглядывая то на подходящего меня, то на сына, то на его, даже говорить не хочу эти слова, крестную, мальчишка, испугавшись, убежал с места преступления.
Далеко не убежит, мать заплатит за его совершенные преступления. Она же должна как-то долг отработать, значит пускай выплачивает все до последней копейки. И не мне, а бывшей однокласснице — Варе.
— Этот молокосос телефон швырнул на пол. — полыхает неистовым гневом Артём, напоминая себя в молодости.
Точно также, без раздумываний, мог лбом долбануть по парте, вывихнуть за гаражами руки, сломать челюсть, нос. Заставить просить прощения за то, что тронули меня и то, что принадлежит лично мне. Вроде бы, если не изменяет мне память, хахаль Саши тоже получил по заслугам… А, точно, он же обсуждал своим похотливым грязным языком, как лишит Варю целостности.
Ошибочка вышла, она давным-давно ходила порванная моим членом. И все из-за вскипевшей на одной из закрытых вечеринок страсти. Видимо на одной из них у нас и удалось наплодить потомство, ведь других мест, где мы могли заниматься любовью не было.
— Не могу поверить, — ругается как старая бабка Дианка, — как у этой заучки вырос обалдуй?
Никак. Наплодила потомство с бывшим другом на свиданках в зоне закрытого типа, теперь страдает, изображая жертву мать. Да только пацан нафиг не сдался ей, только выплачиваемые за него пособия, на которые, собственно, и живёт. Как бы
