только физически и морально, так как следующие шрамы были глубже и больше. Я подумала про кровь, которой были покрыты его руки в тот момент и ужаснулась. Мне было жаль его, хотелось сказать, что есть люди, которым он нужен, что он такой же обычный человек, как и все… Но в тот момент у Клима не было никого, кроме самого себя и своей проблемы. Так же, как и у меня не так давно. Он был так одинок — маленький мальчик, которого в должный момент не услышали, потихоньку терял себя и не видел более границы связи своего мира с реальностью.
Клим больше не мог терпеть эту пытку и спрятал предплечье под рукавом. Он смотрел куда-то сквозь меня, грудь его часто вздымалась, и это нисколько меня не успокаивало. Я встала с пола, присела на подлокотник кресла, в котором он был, и прижала его голову к своей груди так, чтобы стук моего сердца его успокоил. Клим закрыл глаза и стал прислушиваться. Его дыхание скоро выровнялось. Я нашла его руку и сжала, на что он ответил тем же. Особенная атмосфера образовалась вокруг нас сейчас. Нечто давно ожидаемое. Клим спрятал от меня свои глаза и сильнее прижался головой к моей груди. Я погладила его по волосам, пропустив их между своими пальцами, и прошептала осторожно, чтобы не прервать этот момент:
— Мама в детстве всегда прижимала меня так к себе, когда папа приходил домой выпивший, и убаюкивала в кровати, напевая колыбельную, чтобы мне не было слышно отцовских криков с другой комнаты:
Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя;Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала;Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь;Мне б увидеть сон твой когда-нибудь. Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай;И до самого утра я останусь ждать тебя. Мне бы небо чёрное показать…Мне бы волны, чтобы тебя укачать;Мне бы в колыбельную тишину, Точно корабли проплывают сны. Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай;И до самого утра я останусь ждать тебя.
Вспомнив о своем не самом прекрасном детстве, я утерла скопившиеся слезы в уголках глаз и почувствовала равномерное протяжное дыхание Клима у себя под сердцем: он уснул, по-детски приоткрыв рот. С чувством, будто мать, я еще раз погладила его по голове, словно свое чадо. Усмехнувшись шепотом, подумала: «И как так получилось, что мы за раз лихо поменялись ролями?»
23. Дверь в тот мир
Я была на детской площадке и сидела на качели, изредка отталкиваясь от земли ногами. На улице было ветрено, деревья раскачивались из стороны в сторону, низко нагибаясь к земле. Я встала с качели и направилась в сторону подъезда, но заметила, что кто-то стоит около домофона и, низко натянув капюшон, смотрит в мою сторону. Стараясь не показывать виду, что я его заметила, двинулась в другую сторону. Когда дошла до угла, а мой подъезд был недалеко от него, услышала голос, и по моей спине пробежали мурашки.
— Эх, Тамара, Тамара, и ничему тебя жизнь не учит, — сказал он. Я замерла на месте и боялась обернуться, надеялась, что мне это кажется и мое воображение меня обманывает.
— Так в чем же смысл твоей жизни, Тамара? — спросил он хриплым голосом, вдруг оказавшись рядом со мной и повернув меня к себе за локоть. Взгляд туманно бесцветных глаз дал вспомнить обо всем, что нас связывало. Я молчала, а сердце так и билось под подбородком. Дикий кроличий страх опять напомнил о себе. — Теперь-то ты сможешь ответить на этот вопрос спустя год? — делая шаг ко мне, он приподнял бровь и оскалил свои белые острые зубы.
Я не удержалась на ногах и шагнула назад, сразу почувствовав спиной холодное здание. Улыбнувшись шире, он приблизился ко мне.
— Ты ведь ничего не забыла, ведь так? — предположил он и вдохнул запах моих волос. — А пахнешь все так же.
Он опустил свою ладонь мне на плечо, а после стал поднимать. Добравшись до шеи, обхватил ее и немного надавил. Я зажмурилась и перестала дышать, молясь, чтобы все это поскорее закончилось. Он приблизился к моему лицу почти вплотную и проговорил, обдав меня своим пылающим дыханием:
— Если ты не любишь игры на выживание, то почему же не бежишь, как тогда?
Я приподняла голову и направила взгляд в небо в надежде на помощь. Вдруг из подъезда стала доноситься знакомая мелодия, и я вздрогнула, опустив взгляд на бесцветные глаза. Он увидел мой страх и теперь был готов питаться ним, чтобы достичь полного наслаждения.
— Не желаешь повторить? — предложил он, опуская руку с шеи ниже. Я задрожала всем телом.
— Нет, нет, умоляю, пожалуйста… — бессвязно шептала я, пытаясь как можно сильнее вжаться в стену, чтобы отдалиться от него. — Прошу, пожалуйста, только не опять…
Не обращая внимания на мои мольбы, он схватил меня и потащил внутрь. Музыка становилась громче. Она давила, отбивая ритм в самих пятках. Из моих глаз потекли слезы, и я закричала, преодолев ком в горле, но крика… не было. Я кричала, но не слышала себя.
— Теперь тебя никто не услышит, — злобно смеялся он, закрывая мне рот и продолжая проталкивать внутрь подъезда. Я кричала изо всех сил, но не могла быть услышанной. Я упиралась ногами, хвасталась за стены руками, но ничего не могло его остановить. Я завопила от беспомощности и страха. Он открыл дверь в квартиру и буквально впихнул меня туда, без труда держа меня за руки, скрученные за спиной.
— Ты хочешь, чтобы я тебя связал что ли? — угрожающе крикнул он, его голос был резким и властным. Ужас и паника одолели меня, когда мы приблизились к ванной. Открыв дверь, он одним толчком толкнул меня внутрь.
***
Я резко распахнула глаза и часто задышала, переваривая то, что сейчас увидела. Попытавшись не упасть с подлокотника кресла, на котором все еще сидела, я вспомнила, что Клим спал, упершись мне в грудь. Успокоив сбившееся дыхание, я дотронулась до кожи на его лице, аккуратно, как будто мне было запрещено это делать. Он засопел и сильнее сжал мою руку во сне так, что я почувствовала его учащенный пульс.
— Никогда, слышишь, никогда не сомневайся во мне, — прошептала я, положив свою голову на его и прикрывая глаза. — Ты говорил так, теперь пришла моя очередь.
***
— Тамара, тебе нужно вспомнить, снова ощутить тот момент и рассказать мне, что случилось. Это не навредит тебе, если ты просто погрузишься в воспоминания. Представь, что ты наблюдатель и попробуй описать со стороны.
Я закрыла
