Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
монах пригласил для серьезного разговора доктора Фернандеса – местного авторитета в области астрономии и космографии, и Мартина Алонсо Пинсона[95] – ведущего судовладельца Палоса. Отец Хуан, исповедник и духовник королевы на протяжении многих лет, пообещал Колумбу добиться повторной королевской аудиенции в случае его согласия остаться в Испании. В это время сама Изабелла находилось в Санта-Фе – укрепленном лагере, специально построенном в июле 1491 года в качестве штаб-квартиры Кастилии во время осады Гранады. Через две недели отец Хуан получил благоприятный ответ на свое письмо: королева приказывала настоятелю явиться ко двору, предварительно ободрив Колумба. Отец Хуан тут же отправился в путь верхом на муле, либо нанятом у кого-то Христофором, либо купленном Мартином Алонсо Пинсоном. Вскоре королева написала непосредственно Колумбу, приказав явиться ко двору. То ли она вспомнила его потрепанный вид в прошлом, то ли отец Хуан возбудил ее сострадание, описав состояние крайней нищеты, но королева приложила к письму сумму в 20 000 мараведи, чтобы Колумб мог раздобыть приличную одежду и мула.
Не ранее августа 1491 года будущий Адмирал предстал перед королевой в обновленном виде. И снова его «индийское предприятие» было передано в руки специальной комиссии, о чем пишет Лас Касас, рассказывая, что теперь к консультациям привлекались астрологи (астрономы), моряки, лоцманы и даже философы. Эта комиссия (подобная комитетам Ортиса в Португалии и Талаверы в Испании), рассмотрев некоторые технические аспекты дела, передала вопрос Королевскому совету Кастилии, состоящему из вельмож и высших духовных лиц. Епископ Джеральдини, присутствовавший при этом, вспоминал, как на заседаниях снова вытащили на свет «duida Sant’ Agiistin» и он, не выдержав, заметил кардиналу Испании, что, хотя святой Августин, несомненно, был великим теологом, мореплаватели, подобные Колумбу, вероятно, знают о географии Антиподов несколько больше.
Конечно же, Колумб снова продемонстрировал свою гипотезу об узком океане с помощью mappemonde[96]. Во всех европейских хранилищах старых карт был проведен тщательный поиск той, которая могла бы принадлежать докладчику. Найденная в свое время запись в библиотечном каталоге 1629 года «Declaratio chartae nauigatoriae Domini Almirantis»[97] оказалась фальшивкой – последние два слова были дописаны позже. В нынешнем столетии Шарль де ла Ронсьер решил, что наконец-то нашел ту самую карту Колумба в собраниях Национальной библиотеки, и даже воспроизвел ее в роскошно изданном томе. На самом же деле в ней нет ничего, что устанавливало бы ее связь с Адмиралом, поскольку карта не показывает узкий океан и близость Азии к Испании.
Оба биографа – и Фернандо, и Лас Касас – делают одинаковый вывод, что причиной вторичного отказа «индийскому предприятию» стала огромная цена, которую потребовал Колумб в виде почестей, титулов и доходов в качестве награды. Другими словами, одобренное специальной комиссией было отклонено Королевским советом, который не обладал правами рекомендаций о том, какие привилегии и звания государи должны оказывать успешному первооткрывателю. Работа ученых заключалась в оценке осуществимости проекта, не более, поэтому после просеивания различных и противоречивых утверждений современников кажется вероятным, что Колумбу было отказано в третий и последний раз: выдвинутые им условия в случае успеха сочли непомерными.
Это самый ранний случай, когда мы можем быть уверены, что Колумб заявил о своей ожидаемой награде. Может быть, за несколько лет до этого он заранее определился с тем, что намеревался потребовать, но пока не имел повода высказаться. Португальская комиссия Ортиса и испанский комитет Талавера в Испании занимались только техническими аспектами. Лас Касас пишет, что цена, запрошенная Колумбом у Португалии, была такой же, как и та, которую он потребовал и получил от Испании, но мы сомневаемся в точности этого утверждения. Колумб, несомненно, сохранил бы достаточно крестьянского инстинкта ведения переговоров, чтобы сдерживать то, что он ожидал в виде титулов и вознаграждений, до тех пор, пока его предложение не было бы принято в принципе. Его стратегия заключалась в том, чтобы заявить свое предприятие научно правильным, технически осуществимым и, вероятно, способным принести короне огромный доход. Тогда, и только тогда он поднял бы вопрос о наградах перед королем, королевой или королевским советом.
Можно бесконечно размышлять о том, когда же именно Колумб решил, что дворянство, герб, громкий титул, высокие должности и солидные доходы должны стать надлежащей наградой. В письме Мединасели от 1485 года его амбиции в этом направлении еще скромны, и, по моему мнению, окончательный перечень всех преференций не был составлен до 1491 года. Затем он принял решение отправиться во Францию и ожидал, что Карл VIII отнесется к нему благосклонно (в этом ожидании он, несомненно, был бы разочарован). Испытывая возмущения и неправоты из-за шести впустую потраченных лет в Испании, Колумб тысячи раз страдал от оскорблений, которые воинствующие невежды постоянно пытались ему нанести. «Итак, – мог думать Колумб, – если этим гордым кастильцам все-таки понадобятся мои услуги, им придется заплатить немалые деньги, забери их Бог! Но и Испанию я не стану прославлять задаром. Если мне даруют соответствующие титулы и средства, достаточные для основания наследственной дворянской фамилии, – я согласен. Если нет – отправляюсь во Францию!»
Гранада капитулировала 2 января 1492 года, и Колумбу довелось участвовать в процессии, входящей в последний оплот мусульман в католической Испании. Затем, словно топор, на него обрушился предательский удар: не прошло и нескольких дней, как ему сообщили, что предприятие полностью и бесповоротно отвергнуто. Сами монархи подтвердили это решение на аудиенции, которую посчитали последней. Таким оказался результат шести с половиной лет борьбы и испанских ожиданий. Оставалось оседлать мула и, уложив в седельные сумки смену белья, карту мира, «Imago Mundi» и «Historia», вернуться в Кордову в сопровождении верного отца Хуана. Еще оставалось достаточно денег из суммы, приложенной к королевскому письму, чтобы отправиться во Францию. В любом случае Колумб был должен продолжать добиваться своего.
Внезапно картина изменилась. У Колумба появился еще один друг при дворе, некий Луис де Сантанхель, escribano de racion[98]. Будучи горячим сторонником «индийского предприятия», он отправился на поиски Изабеллы с острым желанием убедить ее принять верное решение. В самых учтивых выражениях де Сантанхель заявил о своем крайнем удивлении, что королева, славящаяся решительностью духа в вопросах большой государственной важности, не пошла на не слишком уж большой риск, когда на другой чаше весов могло бы оказаться великое служение Богу, возвышение церкви и вознесение славы ее правления. Если какой-нибудь другой монарх примет предложение мореплавателя, это нанесет грандиозный ущерб короне и станет вечным упреком. Если бы только деньги были предметом рассмотрения, он сам был бы рад финансировать флот. Изабелла, впечатленная теплотой и искренностью пылкой
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
