— мои правила.
— Тогда дай мне другую комнату, — упрямо поджимаю губы.
— Не в этой жизни.
Я встаю, демонстративно обхожу его стороной и смотрю на другие платья. Все какие-то неудобные и жутко красивые.
В таком бы настоящую свадьбу праздновать…
— Ладно, — выдыхаю, — будет белое, и сегодня ты меня больше не трогаешь.
Раевский кивает, зовет Сергея, чтобы тот вынес все остальные стеллажи, и на миг задерживается возле двери.
— Знай, что завтра я скажу тебе «да» по-настоящему. Не фиктивно, — не отрывает от меня свои серые, беспощадные глаза и ждет ответа, но я молчу. Кусаю щеку изнутри, чтобы не сболтнуть еще что похлеще. — Ладно. Спокойной ночи, Мира.
Какой уж теперь сон, Тимур.
Ночью я смогла успокоиться только благодаря Алине, которая с ходу поддержала мое сумасшествие. Мы проболтали почти всю ночь, и, лишь когда солнце уже настойчиво постучалось в окна, я вспомнила о сне, но с лихорадочной дрожью и жутким мандражем это было уже бесполезно.
Я встала, заглянула в сумку, проверив наличие паспорта, и с тревожным сердцем отправилась в душ. На стеклянной полке заметила несколько зубных щеток, мочалки, женский шампунь и гель. Всё новое и запакованное, и на том спасибо.
Залезла под струю горячей, буквально обжигающей воды и прикрыла глаза, наслаждаясь теплом. Решила постоять подольше, чтобы не томиться в пустой спальне в ожидании Раевского. Нещадно терла кожу, пытаясь избавиться от онемения, сковавшего всё тело.
Я должна радоваться, но меня что-то останавливает. Злит, раздражает и в голову врезается. До головокружения за плечи трясет.
Я схожу с ума, да? Раз вижу в его словах искренность. Вряд ли бы Тимур заикнулся о реальном браке, если бы не предвкушал свой главный приз. Для того, кто верит, что находится в шаге от победы, он ведет себя вполне логично. Не зверствует, успокаивается и проявляет лояльность.
Думает, что я уже никуда не денусь, поэтому и расслабляет поводок. Все закономерно, но лучше бы он придержал коней и не добивал меня словами о чем-то настоящем.
Надев домашние шорты и футболку, прочно спрятанные в комоде Тимура, я поспешила вернуться в комнату. По дороге меня окликнул тихий голос.
— Вы уже проснулись?
Я обернулась и увидела опрятную, невысокую женщину в фартуке. В руках она держала стакан шипящей воды. Должно быть, экономка.
— Доброе утро, — я кивнула и собралась пройти мимо, но она придержала меня за локоть.
— Выпейте это. Вам полегчает, — заметив мой подозрительный взгляд, женщина поправила очки на носу и пояснила, — ничего криминального, просто легкое седативное.
С чего это Тимур решил, что я буду бунтовать, раз даже из его дома ни разу не сбегала, вела себя послушнее кого-либо?
Не понимаю.
— Эм, спасибо, — для вида беру стакан. Не нужны мне успокоительные, я и так спокойна как бык. — А вы..?
— Нина, — видит, что я собираюсь улизнуть, и снова окликает. — Завтрак уже готов.
— Я не голодна.
Мне неловко перед доброжелательной женщиной, но что-то кажется, что улыбается она неспроста. Или я просто надумываю.
— Съешьте хотя бы чуть-чуть, а то с голодухи можно и сознание потерять, — ее светлое и полное родинок лицо озаряется мягкой улыбкой.
— Нет, спасибо.
Поворачиваюсь к двери, чтобы скрыться от настойчивого взгляда, и глухо стону, услышав хриплый голос с первого этажа.
— Мира, спустись.
Плетусь за экономкой и застаю Раевского за документами. На столе дымится свежеиспеченный пирог, а рядом — две кружки с кофе.
Я присаживаюсь на другую сторону стола и с усмешкой отмечаю, что на лице Тимура нет ни капли усталости или сонливости. Волосы мокрые, рубашка неряшливо заправлена в брюки, глаза сосредоточены на бумагах.
— Ты что-то хотел?
— Поешь, — говорит, не поднимая головы.
Только жилка на шее пульсирует, выдавая его напряженность.
Отрезаю себе маленький кусочек и не могу удержаться от сарказма.
— Выпей, — протягиваю стакан с успокоительным, — тебе это явно больше меня нужно.
— Это вряд ли.
— Лена к нам не спустится? — хочу поговорить с кем-то более приветливым.
А то от Раевского только агрессией хлещет.
— Нет. На свадьбе ее тоже не будет, — наконец отрывает глаза от бумаг и смотрит прямо на меня. Долго смотрит, причем с таким усердием, словно дыру хочет прожечь. — Не говори ей ни о чем.
— Я молчок, — бесстрастно отвечаю и зубами вонзаюсь в пирог. Как бы не подавиться под таким давлением.
Но выпечка вкусная. Даже с учетом того, что кусок в горло не лезет, я оставляю тарелку наполовину пустой. Допиваю кофе, гадая, сколько еще времени он будет таранить меня странным взглядом.
— Смотрю, ты сегодня энергичная, — сухо роняет, скрещивая руки на груди. Видимо, интерес к отчетам напрочь пропал.
— Да, вот тебя увидела, и сразу настроение поднялось, — елейно воркую, чувствуя себя бессмертной.
Если и помирать, то с музыкой.
— Правда смирилась? — он мне не верит.
Ладно, для вида посопротивляюсь, чтобы успокоился, а то заподозрит еще.
— Нет, конечно. Всю ночь мозговым штурмом решала, как тебе церемонию испортить.
— И как? — интересуется с какой-то язвительностью.
— Твой дядя был прав, — легкомысленно бросаю в ответ, — я слишком зеленая для того, чтобы что-то испортить.
Тимур резко втягивает носом воздух и сжимает руки в кулаки. В его взгляде пляшут сотни демонов, но он не дает им выхода из-за внезапного визита стилиста. Я сразу вытягиваюсь, понимая, что шутки подошли к концу, и послушно отдаюсь ее рукам, которые снова творят чудеса.
Время стремительно набирает обороты. И чем ближе церемония, тем сильнее я хочу сбежать, потому что, несмотря на всю осторожность, я буквально задницей чую проблемы.
Белоснежный шелк струится по телу, облегает талию и точечно повторяет изгибы. Я смотрю на свое отражение и понимаю, что не могу двинуться с места. Мышцы немеют, посылая пронзительную дрожь, а кончики пальцев неверяще дотрагиваются до платья. Я будто сплю и все никак не могу проснуться. Живот сводит от переживаний.
Сзади снова хлопает дверь, а я дергаюсь как от пощечины, глядя на Раевского в смокинге. Черные брюки, в тон галстук и пиджак. Тяжелые ботинки лязгают по полу, стальные мышцы перекатываются под белой рубашкой.
Возможно, у меня жалкое выражение лица, ведь мужчина говорит обманчиво мягко.
— Нам пора.
Удрученно отворачиваюсь. Хорошо бы нам в разных машинах ехать, но это уже за пределом мечтаний.
— Жених не должен видеть невесту до свадьбы, — тяну резину, потому что уверенности мне не хватает.
Да и тот стакан с успокоительным бы сейчас не помешал.
— Это в реальных свадьбах, — Тимур усмехается, — ты же нашу таковой не считаешь.
Резонно.
Садимся в машину, и тут меня ошпаривает.
— Мой паспорт! — порываюсь
