– Мама очень старается для вас, я уверена. Она много работает, чтобы вы были одетыми, обутыми и сытыми. Она хочет, чтобы вы были счастливы! И все делает для этого. А вы ссоритесь, ругаетесь, обижаете друг друга! Я уж не говорю о том, что мальчик, нет, настоящий мужчина никогда не ударит женщину, а девушке драться просто неприлично! Какая же она девушка после этого!
Рей хмыкнул.
– Рей, у нас немного другая ситуация. – Она вновь обратилась к детям.– Вы очень огорчаете свою маму. Не надо так. Вы мне обещаете? Мне, легатке армии Конора?
При последних словах у мальчика загорелись глаза и он воскликнул:
– Да, да! Обещаем!
Девочка тоже кивнула.
– Ну и молодцы! Идите к маме и не забывайте про своё обещание.
Она спустила детей, и побежали к восторженной маме, держась за руки.
– Спасибо вам, ребятки! А то я никак слов не могу подобрать с ними поговорить, да и времени нет…
Анагон отвернулась и пошла вперед.
– Что ж это за мать такая, что с детьми поговорить не может? Времени у нее нет.
– Не возмущайся ты так! – Рей улыбнулся. – Если честно, я очень удивлен. Не думал, что ты так ловко с детьми… Вообще не ожидал. Я думал, ты только ножом махать и умеешь. И читать.
Девушка дернулась, резко обернулась и, подойдя вплотную к парню, прошипела.
– Почему?
– Что? – опешил воин и чуть отступил назад, но кошка вцепилась ему в рубашку.
– Почему не ожидал? Потому что я неплохо дерусь? И имя у меня мужское? – Анагон разозлилась не на шутку. Рей оторопел, и понял, что действительно сказал лишнее. – Да, я не собираю цветочки как Венус. Я не умею петь, зато хорошо кую оружие. Я слишком высокая для девушки, и плечи у меня слишком широкие. Иногда я не могу быть женственной, но ведь идет война! – Анагон чуть ли не плакала. – Я девушка! Я могу позаботиться о себе и людях, которые мне дороги. Я могу сразиться за них, если будет нужно. Я люблю детей и я … Не важно. Во мне все равно никто не видит девушку. Только легата… – девушку трясло.
Рей почувствовал, что другой возможности не будет. Либо он признается Анагон сейчас, либо они ссорятся на всю оставшуюся жизнь.
– Я вижу. Я вижу в тебе девушку.
Совсем рядом ударила молния. Раздался треск. Анагон вскрикнула. Рей схватил её за плечи.
Художник: Муратова Томирис Чингизовна
– Не бойся. Я же рядом. Я всегда рядом. Ты просто не замечаешь, – в голосе парня почувствовалась горечь. – Ты замечаешь все, что угодно. Кроме меня. А я ничего не замечаю, кроме тебя, с того самого дня в гостиной, когда ты закатила глаза и сказала «премного благодарна». А когда в повозке ты прочитала то стихотворение… моё любимое стихотворение! Тогда я понял, что я нашел… я не знаю, как сказать! Я ни о чем не могу думать серьезно, в голове постоянно мысли о тебе и о том, что просто трусливый болван и не могу сказать тебе об этом.
Анагон вздрогнула.
– Сейчас смог, – голос её прерывался.
– Да, потому что понял, что если не скажу это сейчас, то буду винить себя до конца жизни. Анагон, я …
– Стою тут и любуюсь на вас, ребятки! – раздался скрипучий голос старухи-продавщицы, судя по говору и одежде приехавшей с самого дальнего севера. – Вот бы все братишки и сестрички так любили друг друга. Вот точно, войн-то меньше было бы!
– Ой, точно! Правильно, Ойха, говоришь! Да ты посмотри, как похожи-то они! Точно – брат и сестра! Точно!
Рей с Анагон переглянулись. Действительно, волосы одного оттенка, темно-коричневого, блестящие. Глаза – карие, только у Рея светлее, «янтарные», а у Анагон темные, завораживающие. Руки, пальцы длинные, тонкие, «музыкальные». Всё – форма головы, плечи, уши, изгиб рта – всё одинаковое.
– Нет, мать, мы не родственники. – Рейгар наклонился к Анагон. – И я рад этому.
– Я тоже, Рей, – шепнула девушка, пряча лицо у него на груди.
***
Венус толкнула дверь в небольшой каменный домик, на двери которого на трех языках – общем, арийском и северном – значилось «Цветочная лавка», чуть ниже, только на общем языке, «Хозяин Бреннот Чар», а рядом был нарисован нежно-розовый цветок ригитуса.
Внутри лавки её встретил полумрак и прохлада. Пока глаза привыкали к освещению, нос девушки уловил целый букет ароматов. Некоторые, как то чабрец, криспис, лаврен она узнала сразу. Эти растение были неприхотливы и везде произрастали в изобилии. Но запахи других показались Венус незнакомыми.
– Чем могу помочь? – со стула в дальнем углу поднялся и направился к легатке старик, хозяин лавки. Одежда его была не очень богата, но чиста и опрятна. Длинные седые волосы и борода расчесаны и аккуратно уложены. Подслеповатые льдинисто-голубые глаза смотрели приветливо и дружелюбно. Венус подумала, как это, наверное, здорово, жить вот так вот, среди цветов, торговать ими на главном рынке мира, каждый день общаться с приезжими, узнавать что-то новое, не затрачивая для этого колоссального количества сил.
Венус не увидела одного в глазах старика. Одиночества. Невыразимого одиночества человека, который очень долго живет среди прекрасных, но молчаливых и надменных растений. Он каждый день принимает приезжих, предлагает им свой товар и – общение, свою мудрость и доброжелательность, но они берут только цветы. Из их разговоров он узнает много всего интересного: о ходе войны, о новых экспедициях на Горы Гордого Орла, о засухах в Заарконских степях, о восшествии на престол и падении Правителей… Но все эти Правители, экспедиции, засухи для него так же далеки, как и торговцы на соседнем ряду, которые уже давно решили, что старик Бреннот рехнулся, разговаривая с цветами и ублажая их. Невозможное, неосознанное одиночество бывшего полководца одного из подразделений армии Джаримеса, из-за частичной потери зрения сосланного сначала в госпиталь, а затем, по неуплате, выброшенного на улицу, заставило Бреннота Чара найти свое единственное утешение в уходе за растениями. Они ему заменили его потерянную семью: родителей, умерших от голода в осажденном Порсенте, жену, пропавшую без вести и двух сыновей, до конца выполнивших долг защитников Джаримеса.
Он любил растения, любил заботиться и охранять их. Он был лучшим цветочником во всем Алиоте и совершенно безызвестным.
После его смерти в 116-летнем возрасте в лавке были найдены редчайшие растения. Некоторые из них уже были признаны навсегда исчезнувшими с лица Алиота, и все благотворительные экспедиции давным-давно перестали их искать. Но арарог, валирон, баштар и другие, полезнейшие и красивейшие растения сохранил в своей лавке бывший полководец. Одинокий безумный старик, который разговаривал с цветами.
– Я могу чем-нибудь помочь? – мягко предложил свою помощь Бреннот.
