Ее нервы были натянуты до предела, и от напряжения засосало под ложечкой. Что Гордон имел в виду под словом «кроватка»? Кровать, как просто кровать, где положено спать, или кровать, где сон — не главное занятие? Алекс очень надеялась, что имелось в виду все-таки последнее, потому что вряд ли ей теперь удастся уснуть, не завершив то, к чему Гордон стремился с утра. Ей удалось сдержать себя днем, но сейчас желание разгорелось в ней с удвоенной силой, заставив бешено колотиться сердце, стремительно разгоняя по венам кровь.
Алекс опустила стекло, и поток холодного ночного воздуха ворвался в машину. По телу побежали мурашки.
— Да, мило, моя лапочка. — Гордон усмехнулся. — Если еще учесть, что за все уплачено.
— Нет, все равно мило! — упрямо повторила Алекс.
Гордон улыбнулся, поймав в зеркале ее отражение. До чего же он великолепен, когда улыбается, подумала Алекс. Хотя и без улыбки тоже великолепен. Он великолепен всегда!
— Ты права, — согласился Гордон. — Официант мог бы и заартачиться. В таких ресторанах не принято ничего забирать с собой.
— А я с удовольствием съем это попозже, — промурлыкала Алекс. — А то там и так было много еды.
— Отлично! Мы съедим десерт вместе в постели, — поддержал ее Гордон. — Потом…
Алекс закрыла глаза, чтобы легче было представить, как они, обнаженные, будут сидеть на шелковых простынях и поедать шоколадный торт.
— Я все-таки надеюсь, что ты несильно устала? — с легким беспокойством спросил Гордон.
— Нет, но я… я сначала приму ванну.
Теперь, когда стало абсолютно ясно, что он имел в виду, Алекс осознала, что после утреннего душа прошло слишком много времени, а день выдался не из легких. Так, что нелишне было бы освежиться.
— А как насчет того, чтобы принять ее вместе? — поинтересовался Гордон.
Алекс от такой идеи стало трудно дышать.
— Не знаю, понравится ли мне это, — пролепетала она. — Боюсь, что буду тебя стесняться.
— С такой изумительной фигуркой — и стесняться? С таким роскошным телом?!
Алекс сильно удивилась. Гордон считает ее фигуру изумительной? На ее взгляд, фигурка неплоха, но ничего сверхъестественного. Она никогда не занималась спортом, и ее тело было мягким, округлым. Все от Бога — и рост, и высокая, красивой формы грудь, и немного пышные бедра, которые, впрочем, ничуть не портили ее, а наоборот, только добавляли женственности.
Вот ноги, пожалуй, что надо! Длинные, стройные, сильные — они уже в детстве здорово выручали Алекс, когда ей приходилось подолгу шагать за отцом, стараясь не отставать от него.
— Если идея совместного принятия ванны тебе неприятна, — прервал ее раздумья Гордон, — отбрось ее. — Его симпатичное лицо неожиданно стало серьезным. — И вообще, Алекс, я не хочу, чтобы из-за меня ты делала что-нибудь, что самой не хочется. Никогда не делай! — твердо заявил он.
— Спасибо, Гордон. Я буду иметь это в виду. А принимать ванну в компании с тобой мне, наверное, понравится. Да нет, я уверена в этом. Вот глупая! Чего я засомневалась? Это недавняя девственница еще сидит во мне. Будь снисходителен.
Гордон иронически улыбнулся.
— Снисхождение — это не для меня. К тому же я в любом случае уговорил бы тебя.
— Интересно, каким образом?
— А как насчет миллиона?
— Боже! Неужели ванна с женщиной так дорого стоит? Это что, твое любимое занятие, если ты готов столько заплатить?
— А ты поверишь, если я скажу, что никогда раньше не делал этого?
— Разумеется нет.
— И будешь права. Делал. Но очень давно. И не здесь. Пентхаус — это святое. Я не позволял ни одной женщине задерживаться в нем больше чем на несколько часов. Так что цени свою удачу. Ты — первая женщина, которую я попросил жить со мной, чувствуешь это?
— Ты… ты попросил меня жить с тобой?
— А что же, по-твоему, я имел в виду, когда предложил тебе перебраться в мою спальню? — проворчал Гордон.
— Не знаю. Я… я подумала, что тебе так будет удобнее…
Гордон не возразил против такой интерпретации своего предложения, но его взгляд посуровел.
— Совместная жизнь связана с большими обязательствами, разве не ты это сказал? — продолжала Алекс. — Да я и сама кое-что в этом смыслю. Так что не надо делать из меня дурочку. Хватит с меня Роберта. Недосказанность приведет к чему угодно. А если честно, к чему могут привести наши отношения? Тебе нужен партнер только в постели, а не в жизни. Ты — фантастический любовник. Великолепный парень и отличный товарищ. Вспомнить хотя бы, как ты бросился выручать Майкла. Я обожаю тебя, но лучше не думать о совместной жизни. Пусть это остается просто любовной связью. Веселым времяпрепровождением. Опытом, экспериментом.
— Экспериментом? — эхом отозвался Гордон.
— Да, экспериментом. Чудесным экспериментом, — не замечая грозных ноток в его голосе, продолжала Алекс. — Который я никогда не забуду. Но посмотри на вещи трезво. Однажды ты просто захочешь идти дальше, то есть сменить партнера, то есть меня. Я тебе наскучу, ты пресытишься мною. Ты начнешь искать мне замену.
Она никак не могла заглушить в своем сознании горькие слова Гордона: «Не говори, что любишь меня… это только секс… никогда не думай о чем-нибудь еще»…
Он пристально посмотрел на Алекс, будто решая что-то, и неожиданно рассмеялся.
— Да, пожалуй, это может стать проблемой!
— Ты, что имеешь в виду? — недоуменно спросила она.
— Мне, вероятно, придется отправиться с тобой на необитаемый остров, чтобы не было никакого выбора, никакой надежды…
— Надежды на что? Вы говорите загадками, мистер Кросби!
— Жизнь вообще полна загадок, милая барышня. Особенно в отношениях между мужчиной и женщиной. Да никакой надежды найти тебе замену — вот что я имел в виду! Так что теперь? Я должен упасть на колени и умолять тебя продолжить этот «эксперимент» сегодня вечером? Обещаю незабываемый эксперимент. Или еще что-нибудь придумаешь?
Алекс расхохоталась.
— Ты же чертовски хорошо знаешь, что у меня нет ни одного шанса отказать тебе. И все, что тебе следует сейчас сделать, так это поцеловать меня. Целуй, и я буду самым счастливым человеком в мире.
— Правда? Спасибо, что внесла ясность. Знание — сила!
— Ой-ой-ой! Как будто ты сам не знал!
— Ну, мужчинам иногда надо напоминать. Но теперь я не забуду. Уж поверь мне. И доверься!
Довериться ему? Алекс ни капельки не доверяла Гордону, но отказаться от его любви было не в ее силах.
Поднимаясь в пентхаус, Алекс крепко сжимала в руках коробку с тортом. Сейчас она была просто благодарна коробке, поскольку та, оказавшись между ней и Гордоном, служила защитой от жадного взгляда, а возможно, и от необдуманных действий разгоряченного мужчины, который, казалось, был готов проглотить ее, Алекс.
