дверь, послышится звук царапания ногтем по школьной доске. Прикоснувшись рукой к холодной ручке, я на мгновение засомневалась, но тут же убедила себя, что шкаф появился передо мной неспроста. У меня не было выбора. Я потянула ручку на себя и приоткрыла плотно закрытую железную дверь.
От скрипа по коже пробежали мурашки. На ручке висел замок, но шкаф оказался не заперт. Я потянула дверь сильнее на себя и открыла нараспашку. Скрипучий шкаф обнажил нутро и выплюнул на меня целую кипу бумаги.
«Это еще что такое?» – растерялась я от неожиданности, однако в следующее мгновение заметила, что высыпавшаяся на пол бумага – это газетные вырезки мягко-серого цвета, и тут же опустилась на колени. Рассыпанные по коричневому деревянному полу, словно лепестки цветов, листы оказались очередными воспоминаниями. Я подняла с пола заметки, сделанные новым способом, и погрузилась в чтение.
Двадцать четвертое июля 1990 года.
А. Да нет, присмотрись получше. Говорю же, носик совсем как у меня.
Б. Неправда, в целом она больше на меня похожа.
А. У тебя кожа темная, а у нашей малышки вон какая светлая.
Б. Но это только кожа, а глазки мои, и вообще, когда вырастет – точно будет моей копией.
Что это?..
Я впервые видела воспоминания, записанные подобным способом.
Это не рассказ от первого лица, а нечто, напоминающее сценарий. В тексте не было указано, кому принадлежат реплики, но по дате и содержанию разговора я легко догадалась, кто обозначен буквами «А» и «Б». Беседу явно вели родители примерно через месяц после моего рождения.
Но что означают эти записи? Чтобы разобраться, нужно больше информации. Я собрала рассыпанные по полу листы в одну стопку и зажала их с левой стороны, как книгу. А затем начала правой рукой перелистывать беспорядочные страницы. Спустя некоторое время стало ясно, что все листы одинаково заполнены в форме сценария, а даты перемешаны как попало. Я решила поискать ту, которая могла бы что-то сказать, и принялась снова листать страницы.
«О! Нашла!»
С того момента, когда я полностью смирилась с существованием магазина, он, казалось, принял мою сторону. Книжный каждый раз услужливо подавал мне то, в чем я нуждалась. Вот и сейчас. Необходимый лист был запрятан в середине стопки, и найти его было бы нелегко, но именно он бросился мне в глаза.
Двадцать второе мая 2005 года.
Я держала в руках запись того дня, когда совершила второе путешествие во времени. Поспешно положив остальную стопку листов на пол, я вперилась глазами в текст.
А. Чживон, ты спишь? Ну вот, пожалуйста, ребенок заснул в машине. Может, зря я притащила ее сюда такую уставшую… И все же я рада, что приехала сюда вместе с тобой, доченька. Одной мне было бы очень одиноко.
Как и на первом обнаруженном листе, на этом не было имени. И все же я знала. Буквой «А» обозначена мама, говорившая со мной после того, как я уснула. Мама, вместе с которой мы только что спустились с бабушкиной могилы и поели горячей лапши. Эти слова она сказала в тот момент, когда я погрузилась в сон, чтобы перенестись в настоящее. Именно этот голос я слышала в тумане удаляющегося времени.
Он говорил мне:
А. Знаешь, забеременев тобой, я не то чтобы дородовым воспитанием не занималась – из-за работы мне даже поесть толком было некогда. Кимчи-чиге[8] на обед – вот и весь мой рацион на день. Но ты не привередничала, даже получая одну и ту же еду изо дня в день. Поэтому я не знала, что такое токсикоз, и с легкостью растила тебя в животике.
Чживон, доченька. Мама бросила работу не из-за тебя. Это был мой выбор, и я сделала его ради себя, потому что хотела стать для тебя хорошей мамой. Поэтому я уволилась. И ни капельки не жалею. Даже если бы я могла повернуть время вспять, ничегошеньки не изменила бы.
…Не плакать, нельзя плакать. Если заплакать, буквы расплывутся. Я изо всех сил старалась сдержаться, но слезы лились против воли. Я ненавидела проявлять слабость, ненавидела, когда глаза и кончик носа начинало щипать, однако слезы не останавливались. Я упорно вытирала их рукой, чтобы не намочить бумагу, но капельки влаги все равно просочились сквозь сжатый кулак и смочили уголок страницы. Какой бардак.
Я решилась на путешествие во времени, поскольку хотела отплатить маме за ее любовь, но чем дальше, тем больше понимала: вернуть столько же любви, сколько она давала мне, просто невозможно. Как это вообще возможно? Как она… Как она могла так безусловно любить, не прося ничего взамен? Ведь материнская любовь не прилагается к человеку при рождении как руки и ноги. Как она могла так легко, безо всяких условий идти на жертвы только потому, что в животе появился ребенок, только потому, что она родила и вырастила его?
Я хотела знать. Хотела понять маму. Хотела жить с благодарностью к ней вместо чувства вины. Я не хотела больше страдать, вспоминая о маме.
– Ох, какой хаос. А ведь обычно листы здесь упорядочены по годам и месяцам и разложены по папкам. Но иногда некоторые вот так вот убегают с положенных мест. Очень странно. И ведь ничего не порвалось, все нитки на месте. Почему некоторые воспоминания выпадают и наводят беспорядок? Ничего не поделать, придется заново убираться здесь.
В тихом пространстве, где я в одиночку была погружена в свои мысли, образовалась трещина. Обернувшись, я увидела хозяйку книжного, которая стояла, опершись плечом на дверной косяк, и озабоченно качала головой. Уголки губ были слегка приподняты, а в глазах прыгали смешинки.
– Что это за воспоминания? Я пыталась разобраться сама, но ничего не понимаю. Эти воспоминания будто мои, и в то же время нет, – спросила я, вытирая мокрое от слез лицо.
Женщина приблизилась, мерно стуча кроссовками по деревянному полу, и подняла с пола воспоминания, лежавшие рядом со мной.
– Воспоминания, которые хранятся здесь, называются «косвенными».
– Косвенными?
– Верно. Как вы только что сказали? Они будто бы ваши, и в то же время нет. Такие и существуют в вашей памяти, и одновременно нет.
Чем больше она объясняла, тем больше я ощущала растерянность. Я не знала, в чем дело – нарочно ли женщина говорила расплывчатыми фразами или просто я не способна понять с первого раза. Однако ее слова всегда были для меня загадкой, которую нужно разгадать, чтобы понять смысл. Я снова подошла к шкафу и
