Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
впоследствии говорил Н. И. Новикову, «получил желание обучаться этому искусству»[574]. Преподавателем пиитики в Москве у Ломоносова был другой могилянец, Федор Кветницкий. Именно он стал первым, кто одобрил один из школьных опытов Ломоносова в русском стихосложении.
Если сочинение стихов – неожиданный для многих вид досуга казацкой элиты, то природная музыкальность большинства украинцев – широко известный факт. Но какое отражение нашла эта способность во времена Украинского гетманства? Как и что пели? На чем аккомпанировали?
Начать, наверное, следует с церковного пения, принесшего украинцам славу далеко за пределами своей родины. Именно они привнесли партесное, или многоголосное, пение в православное богослужение. Многоголосие было распространено в Италии, в католических храмах. Именно оттуда его заимствовали православные братства, и уже в конце XVI – начале XVII веков партесное пение вытеснило в украинских храмах примитивный одноголосный распев. Уже в братских школах было введено изучение партесного пения в церковных хорах. В Киевской академии по аналогии с западными школами преподавали музыку и нотное пение. Существовали и специальные музыкальные школы, обучавшие певчих. Кроме того, в Украинском гетманстве были распространены музыкальные цеха (цеховые объединения), которые гетманы поддерживали специальными универсалами[575]. Природная музыкальность и талантливые композиторы вскоре принесли огромную популярность украинским певчим и хорам.
Большим поклонником многоголосия был патриарх Никон, который ввел в Московском государстве богослужебное употребление партесного пения. Нововведение очень понравилось царю Алексею Михайловичу, который ввел практику «выписывать» украинских певчих в Москву. Такая традиция сохранялась весь XVIII в. Как известно, именно придворным певчим начал свою карьеру сын украинского казака Алексей Разумовский.
Многоголосие требовало знание нот. П. Алеппский писал, что в соборе «есть высокая решетка, обращенная к хоросу; за нею стоят певчие и поют по своим нотным книгам»[576].
В Украинском гетманстве была также представлена военная музыка. Она сопровождала рады и походы, литавры и трубы давали сигналы к сбору и атаке. Например, желая поразить молдаван, сын Б. Хмельницкого Тимош велел играть войсковым музыкантам, когда имитировал атаку[577]. С «военной музыкой» встречал польских послов и сам Богдан[578]. В Полтавском полку в начале XVIII в. было 6 музыкантов: довбыш (бивший в литавры или барабан), один сурмач[579], трое трубачей и один бандурист[580].
Бандуристы, как носители казацкой традиции, играли во многом роль средств массовой информации, передавая новости, воспевая победы и рассказывая о неудачах казацкого оружия. Не меньшей была и их роль в сохранении традиций и национальной памяти.
Но помимо серьезной, на Украине была широко распространена и развлекательная музыка. Как писал Д. Яворницкий: «Вот было как соберутся, да как заиграют, так и сами танцуют, и земля танцует, и лес, и вода танцует»[581].
Уже упоминавшийся Тимош Хмельницкий брал с собой на свадьбу в Яссах своих музыкантов: органиста, трех скрипачей и тромбониста[582]. У гетмана И. Самойловича дома хранился орган, «цимбалы немецкие»[583] и клавиакорд[584]. И. Мазепа даже в поездку в Москву брал с собой своих музыкантов[585]. А дома у гетмана имелась собственная «музыкальная капелла»[586]. До нашего времени сохранились старинные рукописи сюит и других музыкальных произведений эпохи украинского барокко, поражающих своей мелодичностью и красотой. Анонимные композиторы Украинского гетманства XVII в. были предвестниками блестящих работ украинских гениев следующего столетия – Д. Бортнянского и М. Березовского.
Украинская элита не только слушала, но сама увлекалась музицированием. Достоверно известно, что любили поиграть на музыкальных инструментах Богдан Хмельницкий и Иван Мазепа. Правда, оба в молодости побывали на Западе.
Сохранилась замечательная зарисовка домашнего быта Б. Хмельницкого, сделанная немецким пастором, входившим в шведское посольство. Посла пригласил на обед Хмельницкий и после еды гетман велел подать себе цитру[587], побренчал на ней немного и вернул[588].
Среди личных вещей Мазепы сохранились «торбаны» (род музыкального инструмента, похожего на бандуру)[589]. Один из них был из палисандрового дерева, отделанный слоновой костью. На ручке инструмента имелся герб гетмана из инкрустированной слоновой кости[590].
Развлечься в театре, помузицировать дома или сочинить вирши в минуту меланхолии – все это было многогранным досугом. Но у украинской элиты была сложная жизнь, наполненная огромным количеством проблем – и военных, и политических (как внутренних, так и внешних), экономических. Обо всем этом следовало подумать. А разве есть лучшее упражнение для ума, чем шахматы?
Можно предположить, что шахматы имели широкое хождение среди украинской элиты. Среди вещей гетмана И. Самойловича имелись шахматы «костеные точеные»[591]. Увлекался шахматами и Мазепа, который, видимо, игрывал партии со своим приятелем Федором Алексеевичем Головиным, так как писал ему, что настало время сделать полякам «шах или мат»[592]. Шахматы были обнаружены археологами и во рву гетманской резиденции Батурина. Это позволило сделать предположение, что несшие сторожевую службу казаки в служебных помещениях кушали, курили табак, общались, играли в шахматы и читали книжки[593].
Чтобы созданная мною картина случайно не превратилась в пастораль, отмечу, что наряду с «высоким досугом» существовал и вполне земной, если не сказать низменный. Таким, безусловно, было страстное увлечение игрой в кости – или зернь. Следует заметить, что в России азартные игры были строжайше запрещены, но на Украину этот запрет, как и многие другие, не распространялся. Гетман Выговский презрительно отзывался о запорожцах, что они «не имеют ни пожитку и добычи никакой, только на чужое добро дерзают, чтоб имели за что пить, зернью играть и иные Богу и людем мерзские бесчиния творить…»[594]. О запорожцах, как о любителях азартных игр, отзывались и многие другие современники[595]. Карты присутствуют и на знаменитой картине Репина. Но играли не только запорожцы, но и многие реестровые казаки. Существовали и профессиональные шулеры-игроки, который подрабатывали при корчмах, надувая незадачливых клиентов с благословения хозяина заведения[596].
Усилия, которые прилагали преподаватели украинских учебных заведений, чтобы привить своим ученикам любовь к чтению, явно не проходили даром. Библиотеки получали все большее распространение в Украине, становясь предметом гордости своих владельцев. Интеллигентная и романтичная элита старалась и собственные дома наполнить предметами утонченного досуга.
Конечно, самые знаменитые библиотеки принадлежали церковным деятелям – Иову Борецкому, Петру Могиле. Мы видели, с каким трепетом и любовью относился к своим книгам Стефан Яворский, также собравшим великолепную библиотеку. Библиотека Ф. Прокоповича насчитывала почти 3000 книг[597].
Прекрасная библиотека имелась в Киево-Печерской Лавре, сокровищами которой не раз пользовалась старши́на[598].
В Киево-Могилянской академии было от 3500 до 8000 книг[599]. В библиотеках школьных собраний Украины были произведения античных авторов: Аристотеля, Вергилия, Ксенофонта, Овидия, Сенеки, Цицерона, работы итальянских гуманистов Франческо Петрарки, Лоренцо Валли. Были
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
