она вообще не вернётся.
День за днём проходили в тоске и ожидании. Вскоре и эти козлята и ягнята тоже вырастали, и у них появлялись свои малыши, которые тоже хныкали и постоянно спрашивали:
– Мамочка, когда же вернётся Мария?
Птицы тоже очень скучали. Именно они принесли домой весть о рождении младенца, и тогда все животные в Назарете очень обрадовались. Они думали, что Иосиф и Мария с младенцем будут дома уже через несколько дней. Но они до сих пор не вернулись. Что же с ними случилось?
Птицы терпеливо ждали. Они помнили о Марии, и их птенцы, и птенцы их птенцов, сидя в гнёздах, пищали:
– Мамочка, когда же она вернётся?
Встречи со старыми друзьями
А ослик тем временем шёл домой с Иосифом, Марией и их сыном, хотя об их возвращении ещё никто не знал.
Когда они проходили неподалёку от Вифлеема, Мария сказала:
– Мы должны зайти и навестить старика, приютившего нас. Он был так добр к нам!
И маленький ослик бойко засеменил по знакомой дороге. Теперь ему не нужен был ангел, чтобы найти знакомый хлев.
Как же обрадовался старик их приходу! Он долго разговаривал с Иосифом и Марией и никак не мог наговориться.
– Наконец-то вы вернулись! – приговаривал он. – Да, я знал, что должно случиться что-то необычное: ночью снилось мне, будто я гуляю по райским кущам. Значит, Господь милосердный вскоре заберёт меня туда, ибо сердце моё больше не выносит тягот земной жизни. Но не хотелось мне умирать, не повидав снова вас и вашего мальчика. Какой он большой и славный! И так похож на ангелов, что снились мне нынче ночью. А завтра, когда вы отправитесь дальше, обязательно загляни́те к пастухам. Они вас заждались.
– Милый друг, – ответила Мария, – неужели они не забыли нас?
– Забыли вас? – воскликнул старик. – Да разве кто-нибудь может вас забыть?
Гости снова устроились на ночлег в хлеву. Конечно, мальчик уже давно вырос и не мог спать в яслях. Он улёгся на соломе между чёрной коровой и овечкой.
– Подумать только, нам снова довелось увидеть его! – шептали друг другу корова и овечка. – Какой он красивый! Какой добрый и умный!
Рувим вывел овец на пастбище. Теперь он был почти взрослым – сильным, широкоплечим юношей.
– Рувим – хороший пастух, – сказал этим утром его дедушка, – он может и один пасти стадо в такую хорошую погоду.
Поэтому остальные пастухи остались дома и отдыхали.
Рувим поднялся на высокий холм и осмотрел окрестности.
– Я очень жду его! – крикнул он бегущим по небу облакам. – Спасителя мира, Царя из рода Давидова! Пастыря доброго, что станет пастырем для всех людей! Вы, облака, парите высоко над землёй, скажите мне, где он!
Облака не ответили ему. Но одна старенькая овечка, любимица Рувима, которую ему подарили в детстве, когда она была ещё крохотным двухнедельным ягнёнком, – эта овечка толкнула его под колено, прижалась к его ноге и проблеяла:
– Рувим, он уже идёт сюда. Разве ты не слышал, как птицы щебетали об этом сегодня утром? Они сказали, что вчера он уже был в Вифлееме и ночевал в старом хлеву.
Но Рувим не понял, о чём блеяла овечка, хотя её блеяние и показалось ему каким-то необычным.
– Да, да, – сказал он и погладил овечку. – Вижу, ты хочешь меня утешить, но как?
«Если бы ты понял, о чём я говорила тебе, то тут же утешился бы», – думала овечка.
Но Рувим только вздохнул. Тут он заметил вдалеке нескольких путников, идущих по узкой тропинке.
«Кто бы это мог быть? – подумал он. – Ослик с тяжёлой поклажей, мужчина и женщина. И мальчик – вот он, бежит впереди…
– Не может быть! – громко воскликнул Рувим. – Да ведь это маленький ослик Марии! Ни один осёл в мире не держит голову так высоко и гордо, как он! У него всё та же красивая походка, хоть и видно, что он постарел, и в ногах нет прежней силы.
Рувим бросился им навстречу. Конечно же, это были Иосиф и Мария! Они совсем не изменились! Но неужели этот бойкий, жизнерадостный мальчуган и есть тот самый младенец, которого он видел когда‐то в яслях?
Рувим остановился и замер в растерянности.
Тогда мальчик улыбнулся и протянул руку. На его указательный палец села красивая бабочка.
– Гляди, – сказал мальчик, с интересом рассматривая бабочку.
И тут Рувим увидел свет в глазах этого малыша – тот самый свет, который замечали все. Да, это был он, сын Марии! Рувим вскрикнул от радости.
Тем временем овцы окружили ослика, чтобы послушать его рассказ о том, как ослик помог Иосифу, Марии и малышу благополучно добраться до Египта.
– Какой ты молодец! – сказали овцы. – Ты – лучший ослик на свете!
– Я был не один, – ответил ослик. – Прежде всего, мне помогал добрый ангел. И большие верблюды.
– А мы-то думали, что верблюды – очень высокомерные животные, – удивились овцы.
– О нет, они очень добрые и умные.
Рувим привёл путников к пастухам. Те встретили их с огромной радостью и ликованием. Они устроили настоящий праздник, куда явились многие пастухи из окрестных деревень, чтобы взглянуть на дитя, о котором столько слышали. Старые пастухи снова и снова рассказывали о той ночи, когда они по зову ангела пришли в Вифлеем и нашли младенца в яслях.
Но сын Марии не хотел просто сидеть и смотреть, как все присутствующие любуются им. Он помог Рувиму почистить и накормить ослика и завести овец в загоны на ночь.
Он был сильным и смышлёным, и ничего не боялся. Когда к нему подошёл большой козёл, тряся своими огромными рогами, мальчик лишь рассмеялся и погладил его. Козлу стало стыдно, и он присмирел.
Мальчику нравилось смотреть, как Рувим ухаживает за овцами, или слушать его рассказы о том, где и как надо искать источники с самой чистой водой и пастбища с самой сочной травой.
– Я тоже буду пастухом, когда вырасту, – сказал мальчик Рувиму, – добрым, заботливым пастухом, который всегда присматривает за овцами, чтобы они не заблудились.
– Ты будешь пастырем народа Израилева, – ответил Рувим, – и я везде последую за тобой, куда бы ты ни шёл.
Тогда мальчик взял Рувима за руку.
– Обещаешь? – горячо спросил он.
– Да, обещаю тебе, обещаю, – ответил Рувим. – Я так решил, едва увидев тебя лежащим в яслях.
– О, спасибо тебе! – воскликнул мальчик. – Мы вместе будем пасти наши стада, ты и я.
На высоком утёсе стояли трое мужчин и внимательно осматривали окрестности.
– Вон там идут какие-то путники, – сказал старший. – Давайте нападём на них.
– Нет, – ответили двое других.
– Но если мы
