по предсказуемой схеме. Сначала с недоверием переспрашивали: «Как это — упал? Телескопы просто так не падают». Затем, уже с некоторой тревогой, они отправлялись на место и там, при виде останков телескопа, поверив наконец своим глазам, испытывали потрясение, которое постепенно переходило в печаль. С первого же взгляда на место происшествия было ясно, что телескоп восстановлению не подлежит. Тем не менее сотрудники в ту ночь старались защитить электронное оборудование (в крыше зияли дыры, а прогноз обещал дождь) и удивлялись, что обошлось без более серьезных последствий. Огромные балки в некоторых местах пробили здание насквозь, но, к счастью, никто не пострадал.
На следующий день, мысленно отметив по пути, что телескопа нет на месте, Пит Честнат прибыл в обсерваторию в восемь утра и обнаружил кучу белых обломков. Он узнал о гибели телескопа, на котором работал, примерно тогда же, когда весь остальной мир. Известие о происшествии быстро распространилось и в конце концов попало в общенациональные новости. В книге «Зато было весело» Пит объяснил, что в то время он готовился купить дом и буквально за день до этого ездил в банк, чтобы подать заявку на кредит. Он стоял рядом со своими ошеломленными коллегами и глядел на обломки вплоть до девяти утра, времени открытия банка, а затем поехал к зданию обсерватории, где был телефон. «Подождите пока с кредитом, — сказал он банку. — Я, кажется, остался без работы»[13].
По результатам тщательного расследования, проверки планов строительства, инспекций по безопасности, а также данных с самого телескопа, которые фиксировались вплоть до падения тарелки и даже во время него, был составлен отчет на 112 страницах. В конечном счете выяснилось, что катастрофическое разрушение конструкции было вызвано усталостью металла пластины, которая была критическим элементом основной несущей фермы телескопа. Расследование пришло к выводу, что в аварии не было ничьей вины: стандартные процедуры технического обслуживания и эксплуатации выполнялись надлежащим образом, и ранее не наблюдалось проблем, которые могли бы указать на грядущее разрушение. Не было и особых оснований полагать, что другие радиотелескопы подвергаются аналогичному риску.
К всеобщему разочарованию оказалось, что телескоп просто сам упал.
Обвал 300-футового телескопа — это, безусловно, самый впечатляющий пример того, что телескоп может вот так просто взять и упасть. Хотя никто не пострадал, это событие доказало одновременно и то, какое массивное и сложное оборудование мы можем создавать и эксплуатировать, и то, как легко все может разрушиться.
Телескопы — это вершина инженерной мысли в области оптики. Эти научные приборы размером с дом построены так, чтобы выдерживать буйство стихий в горах и одновременно иметь возможность совершать невероятно точные движения, идеально приспосабливаясь к движению нашей планеты.
Их зеркала или тарелки должны быть идеально выверены математически, чтобы фокусировать собираемый свет с микроскопической допустимой погрешностью. Эта необходимость предельной точности диктуется законами физики: чтобы телескоп правильно отражал и фокусировал свет, его форма должна быть рассчитана с точностью до 5 % длины волны света, который он фокусирует. Для оптических телескопов это означает точность до 20 нанометров, что в тысячи раз меньше толщины человеческого волоса. В этом масштабе даже, казалось бы, незначительная ошибка в кривизне зеркала способна исказить наши замечательные данные. Космический телескоп «Хаббл», как известно, был запущен с расфокусированным зеркалом, из-за чего потребовалось отправить к нему отдельную экспедицию, чтобы установить корректирующую оптику прямо на орбите, не спуская телескоп на Землю. Причина оказалась в том, что его 2,4-метровое основное зеркало имело сферическую аберрацию в 2,2 микрометра.
Удивительно, но именно зеркала обычно оказываются слабым местом телескопов. И совсем не по той причине, как вы могли бы подумать, — не потому, что это гигантские куски хрупкого стекла. Да, это стекло, но большинство зеркал телескопов сделаны из тонн толстого боросиликатного стекла — прочного, небьющегося материала, из которого раньше изготавливали жаропрочные формы для запекания. Хотя, строго говоря, разбить их все-таки можно. Джей Элиас — один из немногих неудачников, кто узнал об этом не понаслышке. Однажды днем он завтракал в обсерватории Маунт-Уилсон с двумя другими астрономами, Джорджем Престоном и Аннейлой Сарджент, и Джордж спросил, как у всех прошла предыдущая ночь. Джей, который вел наблюдение в относительно небольшой 24-дюймовый телескоп, ответил: «Ну… были кое-какие трудности»[14]. На него нажали, и он объяснил, что вторичное зеркало выпало из телескопа из-за неправильно затянутой опорной пластины. Встревоженные соседи по столу спросили, не разбилось ли зеркало.
Он на мгновение задумался и сказал: «Ну немного разбилось»[15].
Мое приключение с зеркалом, которое могло выпасть из телескопа «Субару», может послужить еще одной иллюстрацией этой проблемы. В тот вечер мне повезло — дневная смена была права и сообщение об ошибке телескопа оказалось ложной тревогой, так что все, что мне нужно было сделать, чтобы устранить проблему, — это просто «выключить его и снова включить». А если бы действительно отказали опоры 180-килограммового вторичного зеркала и оно рухнуло бы с двадцатиметровой высоты, стекло наверняка разбилось бы. Вероятно, еще бы и оставило серьезную вмятину в бетонном полу.
Однако самая большая проблема с зеркалами — это повреждение поверхности, так тщательно обработанной и отполированной, и поэтому астрономы всячески оберегают телескопы от снега, дождя, песка и ветра. Но даже при самом осторожном обращении современные зеркала телескопов все равно приходится периодически снимать, чтобы очистить, вымыть, отполировать и реалюминизировать — сделать новое тонкое покрытие из алюминия или серебра с целью восстановить первозданную поверхность и устранить последствия нормального износа. В одних обсерваториях есть оборудование для реалюминизации на месте, другие ненадолго закрываются каждые несколько лет, когда отправляют свои зеркала на чистку и восстановление. Тем не менее независимо от того, перемещают ли зеркало на десять метров или сотню километров, всегда страшно его вытаскивать из телескопа, надеясь, что огромное стекло не упадет.
Погода — главный, но не единственный виновник повреждения зеркал. Однажды вечером в камере, установленной в главном фокусе телескопа «Субару», произошла утечка, и ярко-оранжевая охлаждающая жидкость, используемая в камере (смесь воды и этиленгликоля, как в автомобильном антифризе), попала на нижние части телескопа, включая несколько других камер и основное зеркало. Цветные брызги на чистом зеркале выглядели жутковато, но, к счастью, утечка была локализована внутри купола, а жидкость не вызвала коррозии. Астрономам на другом телескопе повезло меньше, когда из внутренней трубки, используемой для балансировки и поддержки вторичного зеркала, вытекла ртуть. Сначала на ковре в куполе нашли каплю ртути; за этим последовали тщательная очистка и расследование (вкупе с обязательной инспекцией из Федерального управления по охране труда). Но самый неприятный
